«Вдали изредка слышались выстрелы артиллерии, преследовавшей на левом фланге опрокинутого неприятеля, и вечернее небо вспыхивало от них зарницей. Необозримые огни, как звезды, зажглись по полю, и клики солдат, фуражиров, скрып колес, ржание коней одушевляли дымную картину военного стана... Вытянув цепь и приказав кормить лошадей через одну, офицеры расположились вкруг огонька пить чай...»
«– Вот Эльбрус, – сказал мне казак-извозчик, указывая плетью налево, когда приближался я к Кисловодску; и в самом деле, Кавказ, дотоле задернутый завесою туманов, открылся передо мною во всей дикой красоте, в грозном своем величии. Сначала трудно было распознать снега его с грядою белых облаков, на нем лежащих; но вдруг дунул ветер – тучи сдвинулись, склубились и полетели, расторгаясь о зубчатые верхи…»
«Вечерний звон, вечерний звон! Как много дум наводит он О юных днях в краю родном, Где я любил, где отчий дом, И как я, с ним навек простясь, Там слушал звон в последний раз!..»
«Они сперва шли вдоль берега Залива, а потом свернули на дорожку между дачами. Ночь кончалась, да, впрочем, и ночи в Териоках сейчас никакой не было. Двух собеседников окружала тишина, и даже птицы, казалось, замерли, набираясь сил. Только слышен был в этой тишине ритмический шум прибоя…»
Дмитрий Разумов – двадцатилетний химик-технолог вместе с лучшими друзьями – Сашей, Максимом и Маратом – решает отпраздновать совместный день рождения в клубе, куда ребята приглашают всех знакомых и близких. Но отнюдь не организация праздника волнует нашего героя. Дмитрий планирует сделать предложение своей девушке. Поменяет ли неожиданное знакомство с администратором клуба – застенчивой красавицей...
Исаак Эммануилович Бабель – классик отечественной литературы, выдающийся мастер рассказа. Творчество Бабеля тематически можно разделить на две основные линии. Первая (цикл «Конармия») – это рассказы о Гражданской войне 1917–1922 гг., в которой автор сам принимал активное участие. Вторая линия (цикл «Одесские рассказы») посвящена так же близкой писателю теме обитателей одесского предместья Молдаванки. В...
Вампиры… какая избитая тема. Вся эта романтика, уси-пуси, сюси-муси. Они все такие красивые, обаятельные и практически всемогущие, как их принято описывать. Убийцы, которых любят. Но, а как же жить с таким существом? Обычная семейная жизнь, обычные серые будни, обычные рабочие дни… Галка – обычная студентка Московского мединститута, живет со своим парнем-вампиром. И вроде бы все как у обычных людей, но...
«…Все это не так, и «один из почитателей Шевченка» имеет, очевидно, очень короткую память. Он совершенно напрасно ввел в заблуждение литераторов газеты «Новости» и их читателей, посоветовав им искать монумент Шевченко в Новодевичьем монастыре. Покойный Шевченко действительно скончался в Петербурге, и отпевание его производилось в церкви Академии художеств, но в Новодевичьем монастыре его не хоронили, и...
«В один год в нашем дворе оказались свободными одновременно трое мужчин вполне репродуктивного возраста. Начнем по порядку. Жили у нас Иваньковы, Люся и Витя. И вот Люся умерла. Произошло это так стремительно, что все отказывались в случившееся поверить. Люся, веселая, жизнерадостная хохотушка, была полнотелая, с ярким румянцем во все немалые щеки, пышущая богатырским здоровьем. Никогда не болела даже...
«Я первый раз начал свою самостоятельную фельдшерскую работу, приняв фельдшерский участок, где врачи могли быть только наездами, – на Адыгалахе, из Дорожного управления, – первый раз не из-под руки врача, как на Левом берегу в Центральной больнице, где я работал не вполне самостоятельно...»
«Студент Коковцев приехал их Петербурга в имение матери, за Териоками, совершенно неожиданно, – свалился, как снег на голову. Приехал под вечер, на чухонских санях, немного сумрачный, едва пообедал с матерью и пятнадцатилетней сестрой Леночкой и тотчас же отозвал мать в угловую…»
Цепь вечных превращений и метаморфоз не имеет предела. Влюблённые души не расстаются нигде и никогда. Если, к примеру, в жестоком бою человек лишается собственной оболочки, то истинной второй половины большинству из нас потерять не суждено. Жаль только, что война не прекращается ни на секунду. Меняя свою форму и содержание, она с нами повсюду, как любовь и… ненависть.
Что ждет нас в недалеком будущем? Когда технологический прогресс поглотит разум и души людей? Что вы почувствуете, если узнаете, что вся ваша жизнь обман? Героине рассказа "Вечность в пустоте" предстоит столкнуться лицом к лицу со всеми ужасами современного мира.
«…Сергей выправился с годами в хорошего мужика: крепкий, спокойный, добрый… Он не понимал, что происходит с Яковлевым, но помнил он этого ястреба: или здесь кто-нибудь поперек шерсти погладил – сказал что-нибудь не так, или дома подрались. Он и спросил прямо: – Чего ты такой?.. Дома что-нибудь? – Приехал отдохнуть!.. – Яковлев уж по своему адресу съехидничал. И сплюнул «казбечину». – Звали же на поезд...
В один прекрасный день ваша идеальная жизнь может превратиться в страшный кошмар. От героини моего произведения уходит лучшая подруга и начинает общение с ее заклятым врагом, парень, который дружил ради выгоды, бросает, а еще родители скоро разводятся. Всё бы ничего, но помимо этого на голову сваливается пацан из клуба, который пытается завоевать сердце. Книга содержит нецензурную брань.
С бессмертием люди обрели вечную жизнь, но способны ли они понять, что утратили гораздо больше? Молодой Жнец Сол Катэр попадает в мир, к которому он совершенно оказался не готов. Правда не та, чем есть в действительности, но, узнав её, он понимает, что ложь гораздо лучше и теперь у него есть выбор. Принять или встать против? Сможет ли он сделать его и получится ли у него это сделать, когда силы, ставшие...
Он единственный из богов Олимпа не смог до конца поверить в реинкарнацию. Не перехитрил ли Гермес самого себя? Он идет из страны в страну; вглядывается в лица в тщетной надежде разглядеть под личиной обычного человека бога или богиню. Бессмертие ему, неведомо кем прозванному Жидом, дарит волшебный сосуд, похищенный у Кроноса, а душевное равновесие – Книга Алексея Сизоворонкина, о которой...
«– A propos! Вы завтра свободны от двух до четырех? – обратилась ко мне на днях Валентина Львовна Кедрина, моя хорошая знакомая, молоденькая, хорошенькая и разбитная вдовушка, довольно долго оставляя в моей руке свою миниатюрную ручку в лиловой перчатке…»
«Небольшой рыбацкий баркас медленно подплывал к острову Фэр, входящему в группу Фридландских северных островов Немецкого моря. Стоял осенний вечер. Крепкий северный ветер обдавал рыбаков брызгами ледяной воды. Лов был неудачный, и лица рыбаков, посиневшие от холода, хмурились. – Зима в этом году будет ранняя, – сказал старый рыбак, попыхивая короткой носогрейкой. – Да, похоже на то, – отозвался молодой...
Книга «Вечный май» – поклон всех живущих перед бессмертным подвигом солдат-победителей в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг., чей подвиг сохранится в веках. Эти стихи о настоящем – о вечном настоящем. Стихи-письмо. Письмо совести, маленькое письмо о великом и героическом подвиге солдата, воина-защитника, Человека.
Ведение про вечный покой… насколько же оно древнее? Вечный покой поминают христианские православные священники при совершении погребальной службы. (Как, впрочем, и католические: Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua juceat eis). Но, судя по речам Тихона Арконова, которому я обязан всеми знаниями Русской Северной Традиции, ведение о вечном покое было у наших предков еще задолго до рождества Христова. По-видимому, оно...
«Когда-то очень – очень давно по мудрой воле божественных сил в глухом месте непролазной тайги, под крутым склоном забил из земли крохотный источник чистой холодной коды. В свое время нашел источник святой старец, освятил его, построил рядом маленькую убогую хижину, почистил криницу, и зажил здесь, проводя время в молитвах и постах. К старцу и источнику стали приходить люди…»
«Прочел о «микве» В. В. Розанова («Юдаизм», «Нов. путь», август) – и ужаснулся. Неимоверное утверждение: будто бы смрадное может быть святым. От начала мира благоухание связано со святостью. Господу – курения, Господу фимиам. Самое духовное в сгорающей жертве – и есть ее благовоние. Тут какая-то глубочайшая тайна нашей телесной человеческой и дочеловеческой, животной эстетики. Обоняние – темное, но...
«…Секрет этой книги заключается в следующих словах ее предисловия: „В этом издании, – говорит г. Мережковский, – собран ряд небольших очерков (появлявшихся в печати от 1888 до 1896 г.) – как бы галерея миниатюрных портретов великих писателей разных веков и народов – для русской публики в значительной мере
