Черной тенью твоя любовь.Не по теме и руки в кровь.Каракатицей, ищущей свет.Свет в тоннеле, где света нет.Ты затмила собою судьбу…В каждой женщине вижу тебя.Мне казалось, что я уйду.И ушел, все связи дробя.Пистолет, чашка кофе, вино,И не слышу твои стихи…Мне осталось в жизни одно:Полюбить, не имея любви.
«Раньше я уже говорил о том, что Ницца – город, порожденный шальными деньгами, карточным азартом, глупой модой и безумными прихотями приезжих богатых людей, пресыщенных до одурения всеми грубыми радостями мира. Поэтому ничего нет удивительного в том, что в Ницце никто ничего не создает и ничем не занимается, кроме сводничества, стрижки и бритья, отдавания квартир и комнат внаймы, альфонсизма,...
«Ницца – это сплошное человеческое недоразумение. И Юлий Цезарь, и Август, и, кажется, Петроний избегали этого болотистого, зараженного малярией места. В Ницце они держали только рабов, гладиаторов и вольноотпущенников. Сами же они жили в Cimiez или Frejus, где, как памятники своего величия, они создали прекрасные цирки, такие прочные, что до сих пор время не может их изглодать. Потом произошла довольно глупая...
Надежда противилась времени и окружающей среде. Она терпела больше, чем полагалось. Она достойно выполнила свой долг и, как полагается, умерла последней!
«Они только-что окончили чаепитие, но в саду так хорошо, что уходить с балкона не хочется. На балконе пахнет шиповником и тем задорным запахом весны, который так пьянит сердце и пробуждает в нем столько надежд. В саду тихо; ни на небе, ни на земле ни звука, и тихий вечер словно оцепенел в ясном и милом недоумении удивленного ребенка. И невольно охваченные этим ясным оцепенением они молчат, поставив...
Ничейная земля, или Яма. Настоящее гетто. Огромный массив частных жилых домов, узкие петляющие улочки, которых нет на карте. Сюда с наступлением темноты не рискует заезжать даже полиция… Именно в Яме находят тела девушек, задушенных серийным убийцей. Одна из жертв – единственная дочь мэра. Силовикам ставят ультиматум: маньяк должен быть схвачен любой ценой.
«… Этого Кирпичева я уже не видел… не помню сколько. Петербург странный город: кажется, будто позавчера только встречался на Невском со знакомым человеком. А он за это время или уже Европу успел объехать и жениться на вдове из Иркутска, или полгода как застрелился, или уже десятый месяц сидит в тюрьме. И, напрягши память, вспомнил я, что действительно не видел этого Кирпичева месяцев пять-шесть. А может...
Он еще не знал, что ждет его там, куда он едет, но он был уверен: это будет лучше, чем то, что он оставлял позади. Джоан Роулинг «Гарри Поттер и Философский камень»
Воспоминания являются причинами людских действий. Но что если твои воспоминания – не твои вовсе? Что если ты запрограммирован поступать как-то определенно? Что если ты не живешь, а только существуешь в качестве чьего-то вымысла? И что если ты – ошибка Вселенной, чья-то разыгравшаяся фантазия?
«В течение шести лет я в первый раз попал в общество Литераторов и, так называемых, любителей Словесности, именно у нас, на Новоселье. В эти шесть лет произошла большая перемена в наших литературных обычаях, чувствованиях, связях и взаимных отношениях, как будто бы каждый протекший год поглотил целое десятилетие. Я увидел новое поколение Писателей – и не узнал старого. В течение сего времени, одних...
«В одном городе жил-был татарин. Был он человек бедный, вдовый, с малыми детьми. Целый день его дома нет – он на поденщину ходил, ребятишки все одни да одни: ни прибрать их, ни накормить, ни присмотреть за ними некому. Жениться бы ему опять, да кто за такого бедного пойдет, чужих ребят нянчить? Вот и надумал татарин взять себе в дом работницу. Хоть и тяжело бедняку лишний рот кормить, да что поделаешь: жалко...
Впервые напечатано в газете «Волгарь», 1893, номер 259, 31 октября. Первый рассказ из серии «Маленькие истории», печатавшейся в нижегородской газете «Волгарь» осенью-зимой 1893–1894 года. В собрания сочинений рассказ не включался. Печатается по тексту газеты «Волгарь».
«…Присяжный поверенный Скворцов поглядел на сизое, дырявое пальто просителя, на его мутные, пьяные глаза, красные пятна на щеках, и ему показалось, что он раньше уже видел где-то этого человека…»
Салтыков считал появление и успех романов типа «Жертвы вечерней» Боборыкина или «Бродящих сил» Авенариуса прискорбным знамением времени. Эти произведения, вместе с романом М. Стебницкого (Н. С. Лескова) «Некуда» и его же повестью «Воительница», Салтыков отнес к «клубничной литературе», пользующейся особым успехом и процветающей в эпохи общественных кризисов и упадка идейных интересов. В такие эпохи...
