Издание содержит акафист Успению Пресвятой Богородицы. Акафистами называются особые хвалебные песнопения в честь Спасителя, Божией Матери или святых. Слово "акафист" – греческое, означающее молитвенное последование, вовремя которого не положено сидеть. Акафисты состоят из 25 песен: 13 кондаков и 12 икосов. Кондак – краткая хвалебная песнь, оканчивается восклицаниями – "Аллилуйя" ("хвалите Бога"). Икос –...
«Избраннаго Богом на служение Церкве Российския и преемника святителей Московских, яко архипастыря Христова, поборника истины и ревнителя благочестия, достойно чтуще тя, Филарете, благодарственное пение восписуем о тебе Господу. Ты же, ходатайственно предстояй Престолу Божию, о нас присно молися, да с любовию зовем ти: Радуйся, святителю Филарете, веры Православныя богомудрый учителю…»
Настоящее издание представляет собой небольшую брошюру, которая содержит акафист Пресвятой Богородице в честь Ее иконы, называемой «Скоропослушница». Согласно благочестивой православной традиции, перед иконой молятся, ожидая скорую милость и исполнения прошений.
Это первая самсебяиздатная книжка, которую автор набил двумя пальцами на первом же своем компьютере и распечатал в нескольких экземплярах. На обложке красовалась дата завершения труда: 1999. Два-три стихотворения оттуда попали в какие-то сомнительные сборники (в тот год же повсеместно чествовали Солнце Русской Поэзии). Выходит, что это послание из прошлого века. Но вряд ли в этот… В общем, рухлядь та...
«Клиссон проснулся не в духе. Вчера вечером Бетси жестоко упрекала его за то, что он сидит на ее шее, в то время как Вильсон поступил на речной пароход „Деннем“…»
С возрастом время бежит все быстрей. Ты много умеешь, много знаешь, вместо наития приходит опыт, доведенный до автоматизма. Вместе с ним теряется ощущение новизны жизни. Вернуть цвет, вкус, запах и ощущение фактуры жизни мне помогает книга для того, чтобы она смогла вырвать меня из круговерти повседневности, заставила плакать и смеяться, сочувствовать героям, больше, чем самой себе. Поэтому своих...
Дом друзей на острове божественной красоты, Сардинии, становится прибежищем для женщины пятидесяти лет, бегло говорящей на итальянском. Благодаря этому, героиня погружается в сам стиль жизни островитян, узнает их нравы, сталкивается с необычными людьми и даже получает предложение выйти замуж. Каскад красок, итальянская жажда жизни и любви, терпкий вкус ее и неожиданные эмоции ложатся акварельными...
«Здравствуй, благородный незнакомец. Ты выглядишь странно, словно родом не из наших мест. Не пришелец ли ты из далеких северных стран? Меня зовут Акико. А как твое славное имя? Введи его и нажми «enter», тогда Акико отопрет. Мы очень рады, ЙЦУКЕН, что ты заглянул на наш сайт, затерянный в горах древней Японии. Мы – это Акико и обезьянка Мао. Если ты посмотришь в левый нижний угол экрана, ты увидишь два маленьких...
«…Вспоминая рано утром, что родилась не в том месте и не в то время, Антонина страдала. Утопая в белом, она отчаянно и упрямо рассматривала потолок, будто ожидая, что на нем проступит подсказка: как же жить дальше. Ей совершенно не хотелось отрываться от подушки и тем более выходить на улицу, в непонятное время и в малопригодную для ее процветания местность. Поэтому каждое утро она отчаянно придумывала...
«У же давно в стенах бурсы велась ожесточенная война между начальством и учащимися. Противники, как две вражеских армии, подмечали слабые места друг друга, хитрили, выслеживали, мстили. Менялись инструкции, люди и нравы. Самое здание духовной семинарии, похожее на казарму или монастырскую гостиницу, было перестроено, но одно оставалось неизменным: та сущность, из-за чего велась война. И как раньше искали в...
«Заметки о неспортивном поведении» написаны человеком, который больше полувека отдал спорту. Околоспортивная жизнь атлета подана с легким юмором. Перелеты, гостиницы, встречи и расставания. Произведение для широкого круга читателей.
«Акробаты благотворительности» – увлекательная повесть русского писателя-реалиста Дмитрия Васильевича Григоровича (1822 – 1900).*** В этом произведении изображены мнимые филантропы, которые используют благотворительность в корыстных целях, в то время как до нуждающихся доходит лишь малая толика пожертвований. Д. Григорович также известен как автор произведений «Бобыль», «Неудавшаяся жизнь»,...
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но...
«Признав Бога лишь за идеал, Кант отрекся от заповеди: «будьте совершенны, как Бог отцов». Несовершеннолетие (по Канту) и есть совершенство, в смысле прогресса, который вечно отвергает признанное сегодня хорошим ради завтрашнего, будто бы лучшего, хотя наилучшее (абсолютное, вечное) и объявляется идеалом, никогда не достижимым…»
«Наша страна – аксолотль. Навечно застыв в фазе личинки, она непостижимым, не поддающимся разумному объяснению образом научилась длить эту стадию вечно, порождая всякий раз нового аксолотля, ещё более ужасного и безобразного, нежели прежний. Только разорвав этот порочный круг, только отбросив неотению, мы сможем вырваться, пробиться наверх – к свету, к свету…»
«Благородный отец и простак Щипцов, высокий, плотный старик, славившийся не столько сценическими дарованиями, сколько своей необычайной физической силой, «вдрызг» поругался во время спектакля с антрепренером и в самый разгар руготни вдруг почувствовал, что у него в груди что-то оборвалось. Антрепренер Жуков обыкновенно в конце каждого горячего объяснения начинал истерически хохотать и падал в обморок,...
«День начался с неприятности. Квартирная хозяйка, грубая и толстая баба, в девять часов утра бесцеремонно забарабанила в дверь комнаты, где сладким утренним сном спали два великих артиста местной труппы: комик Зауральский и молодой любовник Клодевиль, по паспорту Синичкин…»
«Кто пишет о своем прошлом на девятом десятке бурно прожитых лет, тому это понятно. Жаркий июльский день. Листок осины не шевельнется. Я сижу с тетрадкой и карандашом на моей любимой скамеечке в самом глухом углу «джунглей», над обрывом извилистого берега Москвы-реки…»
«Актер был так стар, что его еще помнили по ролям в немом и черно-белом кино. Но и при всей его старости он помнил почти все свои роли. Память у него была просто великолепная. Если бы не дряхлость тела – все-таки ему уже за сто – он бы еще и поухаживал за барышнями. Желание нет-нет да и пробегало по его телу…»
