«Хорошее письмо написали мне Вы, товарищ Фомин! Вот так просто, ясно, „не мудрствуя лукаво“, будет думать, говорить и писать каждый крестьянин, каждый рабочий, когда они освоят простые, но великие мысли Владимира Ильича Ленина и его верных учеников, – мысли, которые вводятся, вкрепляются в жизнь мужественным трудом людей, подобных Вам, товарищ Фомин, таких людей можно именовать „ударниками на полях“».
«Милый мой Ваничка! Благодарю тебя за письмо, за доверие и откровенность, с которыми ты обратился ко мне; мне приятно видеть их в тебе, особенно в настоящее время, когда дети так скоро забывают своих родителей и теряют к ним всякое уважение. Из настоящего же моего письма ты увидишь, что и отец может пригодиться тебе и помочь тебе своими советами. Ты прислал мне несколько своих статей о разных предметах и...
«…Chere maman! Я пишу вам только записку, чтобы Вы были спокойны на мой счет. Я совершенно цел и невредим. Нахожусь на бивуаках в Арчине – с казаками, к которым я прикомандирован; здесь собран весь керченский отряд. Не пишите мне, потому что мы долго стоять не будем; я же буду по-прежнему по возможности аккуратно вас извещать. Что бы вы ни услыхали про Керчь или Еникале, будьте спокойны…»
В «Письмах из Берлина» содержится резкая критика современной Германии. Этот очерк, несмотря на небольшой объем и лаконичность, насыщен общественным содержанием. Однако обо всем писатель говорит иносказательно, намеками, «эзоповским языком». В незначительных деталях повседневной жизни Берлина ощущается подтекст, расшифровку которого автор подсказывает заявлениями о «больших переменах», «ожидании...
«Вчера мы снова появились в свете, на ужине у графини Разумовской: это был день ее рождения. Я слышала у нее Штейбельта, который, однако, отнюдь не привел меня в восторг. Что касается игры, то он Фильдова мизинца не стоит. При этом хвастун, всех презирает, лицо у него препротивное и окончательно не понравилось мне. Вот какое впечатление сделал на меня ваш лучший петербургский артист. Кроме него, я слышала...
«…Не умею как и выразить вам, как глубоко я вам благодарна за Воспоминания и как до глубины души вы меня обрадовали, прислав их мне. От всего сердца благодарю вас, Михаил Петрович! Награди вас бог!..»
«С большой радостью узнал, что в Иркутске затевается издание журнала «Будущая Сибирь». Это – совершенно необходимое и своевременное дело, тем более своевременное, что оно несколько запоздало, как вообще у нас опаздывает родиться и развиваться обласная литература – организатор культурно-революционного сознания трудовых масс…»
Поводом для написания статьи Тургенева о поэзии Я. П. Полонского послужили сетования последнего на невнимание критики и на жалкую роль лирического поэта в обществе. Полонский писал Тургеневу отчаянные письма, содержавшие скорбные размышления поэта о своем творчестве, которое не имеет «ни публики, ни судей». Он называл «великой несправедливостью», убивающей желание совершенствовать талант, «отсутствие...
Публикуемое письмо весьма показательно для Булгарина; оно адресовано Илье Ивановичу Глазунову (1786—1849), который в 1831—1849 гг. возглавлял фирму Глазуновых в Петербурге – одну из старейших и наиболее крупных русских книгоиздательских и торговых фирм…
«Товарищ Горький! Надеемся, вы не разобидитесь, что называем вас товарищем, а не господином. У вас ведь в Италии не как у нас в СССР – всё ещё господа. А я, право, никак не могу даже набраться духу, чтобы серьёзно выразить – господин!..»
«Ты спрашиваешь у меня, любезный друг, что у нас нового на Парнасе? По обыкновению новостей много, а нового ничего. Все такое же, как и старое. Право, без разных имен, стоящих на книгах, можно бы почесть все эти новые творения произведениями одного пера. Вялый слог, бесчисленные ошибки против правил языка, совершенная пустота в мыслях, вот что можно сказать о большей части оригинальных книг…»
Критическая проза М. Кузмина еще нуждается во внимательном рассмотрении и комментировании, включающем соотнесенность с контекстом всего творчества Кузмина и контекстом литературной жизни 1910 – 1920-х гг. В статьях еще более отчетливо, чем в поэзии, отразилось решительное намерение Кузмина стоять в стороне от литературных споров, не отдавая никакой дани групповым пристрастиям. Выдаваемый им за своего рода...
«Я исполнил одно из ваших желаний: прочел вашу книгу несколько раз. Теперь остается исполнить другое, выраженное в предисловии к ней следующими словами: „Прошу их, т. е. читателей, не питать против меня гнева сокровенного, но вместо того выставить благородно все недостатки, какие могут быть найдены ими в этой книге, как недостатки писателя, так и недостатки человека: мое неразумие, недомыслие,...
«Не для комплимента вам, м. г., а для правды надобно сказать, что журнал ваш всегда был беспристрастнее и умереннее других; должно признаться, что в нынешнем году, говоря об «Истории русского народа», и вы сбились с тону; но только с тону, а сказали чистую правду. Итак, позвольте и теперь поместить в вашем журнале отзыв человека, не принадлежащего ни к одной из партий, разделяющих на разные приходы нашу...
С Артуром Бенни (1840–1868) – журналистом и переводчиком, англичанином по национальности и английским подданным, родившимся в Польше, Тургенев познакомился в ноябре н. ст. 1860 г. в Париже. 9 января н. ст. 1868 г. Бенни погиб от раны, полученной им 3 ноября 1867 г. в сражении при Ментане, где он оказался в качестве корреспондента английских газет в войсках Гарибальди. На посмертную заметку об А. Бенни в...
«Милостивый государь! Какая благодетельная фея внушила вам мысль воскресить имя «Молвы»! Я долго не верил своим глазам. Как, опять в Москве будет выходить «Молва», газета, и каждую неделю! Я не знаю, как понравится публике ваше предприятие и будет ли она довольна вашим изданием. Но что мне до этого за дело?..»
«Моя статья «О современномъ лиризм» порождаетъ среди читателей «Аполлона», а также и его сотрудниковъ, немало недоумній: такъ, одн и т же фразы, по мннію иныхъ, содержатъ глумленіе, а для другихъ являются неумреннымъ диирамбомъ…»
«Письмо» явилось откликом Успенского на избрание его 16 ноября 1887 г. почетным членом Общества любителей российской словесности при Московском университете; одновременно писатель ответил на многочисленные приветствия, полученные им в связи с 25-летием литературной деятельности, отмечавшимся в ноябре 1887 года…»
«…Уже прошли те блаженные и вечной памяти достойные времена, когда чтение книг было исключительным правом некоторых людей; уже деятельный разум во всех состояниях, во всех землях чувствует нужду в познаниях и требует новых, лучших идей. Уже все монархи в Европе считают за долг и славу быть покровителями учения. Министры стараются слогом своим угождать вкусу просвещенных людей…»
«Мое пламеннейшее желание, друг мой, – видеть вас посвященным в тайну времени. Нет более огорчительного зрелища в мире нравственном, чем зрелище гениального человека, не понимающего свой век и свое призвание. Когда видишь, как тот, кто должен был бы властвовать над умами, сам отдается во власть привычкам и рутинам черни, чувствуешь самого себя остановленным в своем движении вперед; говоришь себе, зачем...
«Дорогие товарищи и земляки! Недостаток времени помешал мне приехать к вам в этом году, а очень хотелось побывать в Сормове, Канавине, на Мызе, посмотреть, как в процессах грандиознейшей социалистической работы создаётся новый тип человека-коллективиста, человека – хозяина своей страны и победителя всех препятствий на его путях к высокой цели, поставленной единственной истинно революционной партией...
Автор корреспонденции из Парижа, напечатанной в газете «День» 1 июля ст. ст. 1863 г., приписал Тургеневу намерение высмеять в грубой форме статьи, помещавшиеся в европейской прессе, о зверствах царских войск в Польше. В ответ на это сообщение Герцен выступил в «Колоколе» с заметкой «Не верим!», в которой писал: «Даровитый автор «Отцов и детей» будто бы вознамерился в подложной корреспонденции рассказать,...
«1855 г. 15-го декабря. Милостивый государь, Павел Васильевич! Даровитый писатель наш, Н. Ф. Щербина, с лучшей стороны известный свету, по расстроенному здоровью, должен оставить Петербург и поселиться в Москве…»
