«Каппелевцы перестали идти красиво и рассыпались в цепь. Анка застрочила из пулемета (в роли Анки – актриса Вера Мясникова). Пулемет грохотал, каппелевцы залегли…»
«По голым киргизским степям пролегает линия Самаро-Ташкентской железной дороги. Если зимой подняться здесь на аэроплане, то она покажется черной траурной лентой на белой простыне степей. Только туда и аэроплан не залетает. Мертвая пустыня, где рыскают волки да изредка появятся и исчезнут кибитки кочующих киргизов. И опять все пустынно, голо, мертво. Только ветер играет сухой морозной пылью…»
«У меня был в Гатчине один настоящий друг – содержатель панорамы и зверинца, со входом в тридцать коп. для взрослых и пятнадцать коп. для детей и солдат…»
Всю свою сознательную жизнь Толик – уроженец города Веревкина был влюблен в Раису. Но на признания в любви девушка не отвечала. Чтобы завоевать сердце прекрасной одноклассницы Анатолий разбогател и через несколько лет вернулся в родной город. И с ужасом узнал, что любимая женщина изменилась, причем не в лучшую сторону…
«Просматривая вчера петербургские газеты, я наткнулся на маленькую „художественную заметку“. В этой заметке описывалось впечатление от „борьбы“ нового со старым в искусстве в г. Киеве…»
«В тот самый момент, когда щедринский карась-идеалист вздумал заявить о своем, правомочии, над ним захлопнулось щучье хайло. Щучий аргумент оказался реальнее и несомненнее карасьей теории прав человека…»
«После того, как Иван Никифорович Гучков окончательно поссорился с Иваном Ивановичем Милюковым, они перестали кланяться и подавать друг другу руки. Читатель помнит, что это случилось на именинах у Гамзея Гамзеевича Пуришкевича, когда Иван Никифорович Гучков публично обозвал Ивана Ивановича Милюкова революционным гусаком…»
«Я на „Гетере Лаисе“… Поднимается занавес. По сцене бродят сологубовские тихие бледные мальчики. Какие-то женщины… тощие в одних калошах. Лаиса – Инсарова, с ней турецкий посланник (единственный мужчина в штанах)…»
«Говорят: „ласковое теля две матки сосет“. Почему-то это выгодное положение ласковых телят особенно успешно использовано нашими херсонскими, в частности одесскими, деятелями…»
«Злополучная судьба преследует журнал „Образование“ с тех пор, как он перешел в руки „понедельничных“ людей. Сначала из этого журнала ушли все марксисты – почти все, осталось человека два-три полумарксиста, переданных, по-видимому, старой редакцией новой вместе со столами, стульями, чернильницами и прочим инвентарем…»
Обстоятельства появления настоящего фельетона, а также следующего за ним фельетона от 8 июля 1909 г., таковы: 2 июля 1909 г. в очередном фельетоне, опубликованном «Одесским обозрением», под рубрикой «В кривом зеркале», Фавн-Воровский выступил с резкой критикой самодержавного режима в связи с сенсационным скандалом, разыгравшимся вокруг имени русского атташе в Париже – Гартинга. Долгие годы под различными...
«На днях приводился в газетах следующий скверный анекдот. Некий, педагог – человек благонадежный и обладатель диплома, дающего право на „обучение“, – задает задачу…»
Жена председателя Одесской земской управы П. Аркудинского держала в своем доме по Малой Арнаутской улице в Одессе 90 собак. В ответ на жалобу жильцов об антисанитарном состоянии дома городская управа и полиция распорядились изловить собак и отправить их на живодерню. Воровский пользуется этим случаем как поводом для осмеяния либералов.
«Третьего дня улица Витте переживала ужасные минуты. Ее судьба решалась в городской думе. Беря вопрос с материалистической точки зрения, этой прекрасной улице совершенно безразлично, будет ли она называться Дворянской, как прежде, улицей Витте, как сейчас, или улицей Петра Великого, как в будущем…»
«Есть детская игрушка, именуемая „неумирающей тещей“. Такой же „неумирающей тещей“ является вечный оптимист проф. П. Милюков. Как бы скверно ни жилось, „неумирающая теща“ не унывает, всегда бодра, всегда смотрит сквозь розовые очки, всегда уверена, что ее планы уже осуществляются…»
«Вчера „Кривое зеркало“ показывалось на сцене городского театра. Одесситы смотрелись в него, увидели уродливые, смешные рожи и хохотали до упада. И никому из них не пришло в голову подумать, что это над своим же изображением они смеются – только отраженным в карикатурном виде благодаря кривизне зеркала…»
«Прочтя вчера новые утешительные известия из Константинополя, я поспешил к Фанкони. У меня была тайная мысль порадовать моего приятеля Павла Крокодилуса, убежденного младотурка, который обыкновенно выпивал в это время свою чашку кофе. Но каково было мое удивление, когда я увидел его на обычном месте бледным, осунувшимся, со следами слез на лице. Сигара его потухла. Даже бородка куда-то исчезла…»
14 февраля 1909 г. Воровский резко критиковал выступление Столыпина а думе, указывая, что тот старается «обосновать» отличие «хорошей» провокации от «скверной.» «Как ни крутить, – провокация остается провокацией», – писал Воровский («Одесское обозрение. Из записной книжки публициста»).
«Было время, когда незабвенный Антон Павлович Чехов писал свои карикатуры на русскую действительность. Но действительность не познала смехотворности своего изображения и приняла чеховские шаржи за примерные „правила жизни“. И теперь мы благополучно дожили до того, что действительность представляет карикатуру на рассказы Чехова…»
