Книга художественно описывает период жизни Иисуса Христа. Малоизвестные сведения о детстве и юности сына Марии. А также путешествие Иисуса в далекую страну Востока, о чем писали только историки.
«Икона Христа изображает Его человеческий образ, в котором воображается и Его Божество. Поэтому непосредственно она есть человеческое изображение, а как таковое, она есть разновидность портрета. И потому в рассуждении об иконе следует сначала спросить себя, что вообще представляет собой человеческое изображение как картина или портрет…»
В книге содержится методология рассмотрения тварного мира в свете божественного откровения. «Иконология» – учение об образах, речь идёт не о св. изображениях, созданных человеком, а об образах вообще; о всех образах, существующих в тварном мире. Образы в твари и всё в тварном мире имеет своим началом Бога, и вне Бога нет ничего, что имело бы начало в чём-то ином, они происходят от высших...
Чудовище-голос овладевает людьми. Демон в метро «заразил» простую студентку одержимостью. Адское зло, терроризируя город, запросто переходит границы дозволенного… Со страшными напастями способен справиться только святой отец Василий Ленский, по всем канонам – аутсайдер с божественным даром изгнания бесов.
«В спектре этого рассказа основные линии – золотая, красная и лиловая, так как город полон куполов, революции и сирени. Революция и сирень – в полном цвету, откуда с известной степенью достоверности можно сделать вывод, что год 1919-й, а месяц май…»
Производитель:
Астрель/АСТ
Дата выхода: октябрь 2008
В голове моей шуршат Мысли одиночные, И где бы взять напрокат Фразы крутосочные. Чтоб стояли буковки Друг за другом в один ряд, В блеске рифмы-пуговки И читатель был бы рад.
«В Совдепии остался только один «талантливый историк». Он не только не расстрелян, но даже усердно развивает, в большевистском «Пути», известную тему: «Руки прочь от России». Опираясь на него, газета Милюкова пытается доказать, что и совдепская интеллигенция раздираема несогласиями, подобно эмигрантской. Попутно посылаются стрелы в инакомыслящих…»
«Пой, богиня, про гнев Ахиллеса, Пелеева сына, Гнев проклятый, страданий без счета принесший ахейцам, Много сильных душ героев пославший к Аиду, Их же самих на съеденье отдавший добычею жадным Птицам окрестным и псам. Это делалось, волею Зевса, С самых тех пор, как впервые, поссорясь, расстались враждебно Сын Атрея, владыка мужей, и Пелид многосветлый. Кто ж из бессмертных богов возбудил эту ссору меж ними?..»
Послушай, это конец. Конец истории человечества. Человечества, которое выбрало не тот путь и пошло не за тем человеком. Точнее, оно не могло за ним не последовать, оно попало в его хитросплетённую сеть. Сеть безмерных благ, безграничных возможностей и необъятного счастья. Главный герой Джастин через череду невероятных приключений, душевных и физических терзаний выясняет, кто виноват в гибели мира и кто он...
В книге представлена фантазия на тему истребления человечества, но с правом остаться в живых не только в силу генетических особенностей, но и на праве сильного. Как даже эпидемия не в силах дать противоядие против пороков развития любого общества. Даже в среде выживших – главное стремление – это карабканье вверх. По спинам, животам, головам… Кто победит в этом, и возможна ли вообще чья-либо...
Заброшенный дом позвал Лестера горящими окнами, но обманул, затянув в свои сети. Теперь его проклятие – каждую ночь возвращаться в чужой дом, лишь для того, чтобы видеть сны. Сны о страстной, безумной любви незнакомца. Сны о том, на что способен пойти человек ради возвращения того, кто ему дорог. Вот только Лестер не знает, какая роль уготована в этой истории ему…
Первая часть одноименной трилогии «Иллюзия» отмечена дипломом финалиста германского конкурса «Лучшая книга года» в 2019 году.Вторая часть – «Иллюзия вторая. Перелом».Третья часть – «Иллюзия третья. Квантовая».Аллегорическое философское произведение, утверждающее единство света и человеческой мысли, мысли и произнесённого слова, слова и выполненного человеком действия. Связь философии и физики,...
«…Театр полон. Сотня газовых рожков, ярко освещающих зрительный зал, весело подмигивают друг другу, как бы сочувствуя и радуясь успеху антрепренёра. Верхняя публика волнуется, шумит, стучит, требует начала, выражает нетерпение. Солидные люди, с достоинством занимающие места в партере, учащённо посматривают на часы. Взоры всех от времени до времени устремляются в оркестр на дирижёрское место, которое...
«Тяжёлым гнётом ложилось на душу это множество наносных, искажённых слов в речи простого русского человека. Я понял, что Илья имеет пристрастие к мудрёным словам, которые с завистью ловит и старается запомнить, искажая и понимая их по своему и очень гордится тем, что он знает мудрёные слова…»
«Семен Новиков, живший с братом своим, сухоруким Никоном, Петровками горел. Братья согласились поделиться, и Семен, выселяясь из Брода, рубил себе избу на большой дороге. Под Ильин день плотники отпросились ко двору. Надо было ночевать на постройке Семену. Поужинав вместе с большой семьей брата, в тесноте, среди мух, он закурил трубку, накинул полушубок и сказал своим…»
Исаак Эммануилович Бабель – классик отечественной литературы, выдающийся мастер рассказа. Творчество Бабеля тематически можно разделить на две основные линии. Первая (цикл «Конармия») – это рассказы о Гражданской войне 1917–1922 гг., в которой автор сам принимал активное участие. Вторая линия (цикл «Одесские рассказы») посвящена так же близкой писателю теме обитателей одесского предместья Молдаванки. В...
«Чтобы почувствовать и понять все величие океана, надо видеть его не с плоского берега, а в открытом пространстве, когда вокруг нет ничего, кроме синей могучей стихии, всегда живой, всегда в движении…»
«Из того ли то из города из Мурома, Из того села да с Карачарова Выезжал удаленький дородный добрый молодец. Он стоял заутреню во Муроме. А й к обеденке поспеть хотел он в стольный Киев-град…»
«Он невысокого роста, но строен, прям и крепко сложен. Серые глаза его посажены несколько близко к носу, но в них зоркость и смелость. Движения точны и гибки. Руки у него маленькие, но, даже при обычном осторожном пожатии, чувствуется их тугая упругость, сталь (вспомните толстовского троечника Балагу)…»
«Не в котором царстве, не в котором государстве жил-был мужичок и с хозяюшкою. Живет он богатой рукой, всего у него довольно, капитал хороший имеет. И говорят они промеж собой, сидя с хозяйкою: „Вот, хозяйка, довольно всего у нас, только у нас детей нету; станем просить бога, авось господь нам создаст детище хотя бы напоследях, при старости“. Стали просить бога, и забрюхатела она, и время пришло – родила...
«Как Владимир князь да стольнокиевский Поразгневался на старого казака Илью Муромца, Засадил его во погреб во глубокиий, Во глубокий погреб во холодныий Да на три-то года поры-времени…»
«Ветхозаветный библейский мир сравнительно слабо отражён сказочною фантазией христианских народов. Собственно говоря, это странно: казалось бы, времена чудес, какими полна каждая страница Пятикнижия, книги Иисуса Навина, книги Судей, Пророки, воинственный эпос книги Царств и Маккавейской, должны были глубоко запасть в душу дикаря-неофита когда он менял простодушную мистику своей первобытной, стихийной...
