«Поезд по узкоколейной дороге мчится с какой-то особой железной бодростью, мелькая мимо деревень, ферм, островерхих церковок, великолепно возделанных полей. Мчится он почти без остановок, изредка станет на минуту, передохнет. И ты не успеешь выпить кружку пива, которую тебе услужливо протянул в окно шустрый мальчуган весь в золотых пуговицах в два ряда, как раздается чей-то возглас: „Аб!“ – и поезд летит...
На входе в квартиру Олега Волколупова стоит заурядное деревянное полотно, которое можно вышибить одним пинком, зато одна из комнат в двухкомнатной квартире отделена от другой бронированной железной дверью. Месяц назад её установила жена Олега – так она боится своего супруга.
«Одни говорят, это Хэнкок и Адамс ее заварили (сказал старик, попыхивая трубкой), другие спорят, что все началось еще с Закона о гербовом сборе или даже того раньше. Опять же есть которые стоят за Поля Ревира и его серебряный коробок. Но как я слышал, она разразилась из-за Лиджа Баттервика и его зуба. Что разразилось? Да она, Американская революция. Что же еще. Вы вот тут толковали про то, как южане...
«Из толпы, головой выше всех, выделяется фигура странника с длинными волосами, опаленным лицом и мрачным взглядом. Огромный, сухой, странно равнодушный, он легко прокладывает себе дорогу в толпе, наклоняется, подымает на плечи «порченую», которая судорожно бьется у него в руках, и, раздвигая поток человеческих тел, несет ее навстречу иконе… Пронеся несколько саженей, он кидает свою ношу на землю,...
«…На развороте в борт ударила первая тяжелая волна – предвестница других ударов. Глухо отозвалась обшивка, и баркас задрожал, как струна. Потом трещала парусная оснастка, когда, подгоняемый холодным попутным ветром, набравшим свежесть, баркас мчался в Нэрн. Волны вставали уже вровень с фальшбортом, и пришлось причаливать в военной гавани, откуда только что, в переливах боцманских дудок, ушел старый...
«В № 96 газеты «Большевистское слово» была напечатана статья «За высокое качество высшего образования». Хотелось бы затронуть вопрос, относящийся к этой теме…»
Юным героям этих повествований волею судьбы приходится попадать в нелёгкие, экстремальные ситуации, из которых пусть с большим трудом, но они выходят. Возможно, любой подвиг начинается с хороших поступков… Во всяком случае, он не может появиться на пустом месте. Если семена добрые, то и всходы, и плоды от него таковые. Сегодня они дети, подростки, а завтра граждане России, и судьба Великой Державы в их руках.
«Начали говорить о народном невежестве, и почти у всякого из представителей уездной интеллигенции, которая от нечего делать «забрела» «поболтать» к добрейшему Федору Петровичу, нашлось какое-нибудь собственное мнение по этому важному вопросу. Радушие «добрейшего» Федора Петровича, не забывавшего обновлять столики своего кабинета постоянно полными бутылками кахетинского, было, как и всегда, причиною...
В этот том вошло одно из самых необычных произведений братьев Стругацких – повесть «За миллиард лет до конца света», относящаяся к жанру философской фантастики и пронизанная множеством литературных, исторических и метафизических аллюзий. Впоследствии повесть была положена в основу сценария фильма А. Сокурова «Дни затмения» – однако оригинал Стругацких резко отличается от фильма в сюжетном отношении.
«Новый год для меня теперь пуст. И новогодней елки я больше никогда не увижу. Могу лишь вспоминать их – все, что были в моей жизни. Скромнягу с елочного базара, искрящиеся серебром кремлевские державные деревья, крошечную, не больше сигаретной пачки, искусственную елочку…»
«Женщина в сбившемся набок черном платке выла в голос. Толпа сочувствующих притихла, все смотрели на обезумевшую от горя мать и на молодую светловолосую девушку в снежно-белом платье, лежащую в обитом розовым атласом гробу…»
«Иван Петрович, отставной полковник…. Рождественские рассказчики всегда отставные полковники. И большой добряк, потому что все рождественские рассказчики всегда бывают Иванами Петровичами, отставными полковниками и большими добряками…»
Когда абсолютно неприступная Огненная Стена, защищающая хранилище опасных артефактов в Пятигранной Цитадели, была взломана в ходе ограбления, для её создателя, Магистра Саджара Ранддара настали тяжелые времена.Его отстранили от работы и поместили под домашний арест. Но кто смог взломать самую надёжную систему безопасности во всей Мерканской Империи? И как им это удалось? И почему Саджар отстранён,...
В книге представлена любовная лирика молодого питерского поэта Ивана Щитова, чье имя широко известно в литературной жизни Северной столицы.Каждый его стих-как оголенный нерв, каждая строка-свежее дыхание современной поэзии.
«Важен день, когда впервые увидишь человека, да когда этот первый раз по воле судьбы останется и единственным: налагает свою печать природа. И Лев Николаевич Толстой, которого я видел один и единственный раз, навсегда останется для меня в ореоле чудесного апрельского дня, в весеннем сиянии солнца, в ласковых перекатах и благодушном погромыхивании апрельского грома. Пусть он сам знал и осени дождливые и...
«Скучный день. Небо завешено тяжёлыми серыми тучами. Моросит дождь. Холодно и сыро. Серые, неприветливые улицы; раздражённые, невесёлые люди… У светло-коричневого пятиэтажного дома на Литейной стоят тёмные погребальные дроги, запряжённые парой лошадей в тёмных попонах. Люди в чёрных длинных балахонах и в чёрных же цилиндрах толпятся около печальной колесницы. На козлах, съёжившись от холода и непогоды,...
«Большой пустырь на окраине большого города. Конечная остановка трамвая. Дальше ехать некуда – кольцо. Глубокая осень. Глубокое уныние размокшей, неприбранной окраины. Какие-то доски, черные под дождем, рельсы, шалаши, груды ржавого лома. Вдоль трамвайных путей – тоненькие, в палец, деревья, высаженные в порядке обязательного озеленения, мокрые, в печальных каплях. На каждом – один-два уцелевших, крупных...
«1 октября 1931 года в Ленинграде состоялось совещание массового сектора ГИХЛ по вопросам о приёмах и формах работы над материалом по „Истории заводов“…»
«– Хорош этот пьяный гул в третьем часу ночи в третьеразрядном трактирчике… – Разогревшаяся, разопревшая, разгоревшаяся и расходившаяся Москва. – Не так уж расходившаяся. Мокнут, млеют; вспыхивают и вянут. – Жар стоит. Густо в воздухе от желаний, излияний…»
Отличительной чертой творчества русского исторического романиста Владимира Ларионовича Якимова являлось то, что в основу его произведений часто был положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царем Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего все...
