«Сегодня еще тяжелее, чем обычно. Ветер безжалостно стряхивает огромные кучи снега с мощных сосен и бросает мне прямо в лицо, в то время как я упорно взбираюсь в гору. Мои ноги, втиснутые в ботинки слишком маленького размера, исчезают в глубоких сугробах. Я скольжу, отчаянно пытаясь прийти в устойчивое положение. От резких порывов ветра у меня спирает дыхание. Кажется, скоро я стану просто глыбой снега…»
Череванский Владимир Павлович (1836–1914) – государственный деятель и писатель. Родился в Симферополе, в дворянской семье. Сделал блестящую карьеру: был управляющим московской контрольной палатой; в 1897 г. назначен членом государственного совета по департаменту государственной экономии. Литературную деятельность начал в 1858 г. с рассказов и очерков, печатавшихся во многих столичных журналах. Среди них...
Главная героиня романа – Туна была простой девушкой с заурядными проблемами, но, когда пришло время, судьба ее кардинально изменилась. Планета Земля осталась теплым воспоминанием о доме, который ей выпала честь защищать от зла. В борьбе ей помогают ее хранители, маги, воины волшебного заоблачного королевства и сама королева Эмирии. На пути к назначенной Первой Секунде смены тысячелетия ее...
«– Ты там что ни говори, мой милый, – заплетающимся языком ораторствовал Коко Вельяшев, видимо усердно вкусивший от яств и в особенности питей, остатками которых в изобилии был уставлен стол отдельного кабинета одного из шикарных французских ресторанов, обращаясь к находившемуся тоже в сильном подпитии Сержу Бетрищеву, – а тебе до меня, Поля и Пьера далеко, ты перед нами, извини… младенец, далеко не...
«Я рассказал ему о своей первой любви. После мы долго молчали. Наконец он заговорил тихо, словно говоря самому себе: – Нет, моя первая любовь была иная. Вернее, любви здесь и не было вовсе, была ненависть. Мне тогда было лет шестнадцать. По годам я был уже не мальчик. Но я был воспитан дома, среди женщин, не был ни в школе, ни в гимназии. Поэтому я совсем не знал жизни, был робок, застенчив, всегда углублен...
«Муравей спустился к ручью: захотел напиться. Волна захлестнула его и чуть не потопила. Голубка несла ветку; она увидела – муравей тонет, и бросила ему ветку в ручей. Муравей сел на ветку и спасся. Потом охотник расставил сеть на голубку и хотел захлопнуть. Муравей подполз к охотнику и укусил его за ногу; охотник охнул и уронил сеть. Голубка вспорхнула и улетела…»
«Это случилось в Москве. Мне только что минуло семнадцать лет – возраст, в котором жизнь литератора представляется торжественным путем к славе, усыпанным розами и лаврами. Вступить на этот путь казалось мне верхом счастья, доступного смертному…»
«Станция Мценск. Чемодан в одну руку, портплед в другую и на платформу. Поезд взвизгнул и укатил, а я остался. Скамейка с веселым соседом-скорняком, свечи на столике, недопитый чай, скептический разговор с наборщиком в коридоре и уютная ночная печаль за окном – где все это?..»
«Товарищи! Вот, наконец, вам великолепно удалось показать самим себе и всей России, – а может быть, всему миру, – что день свободного, дружного труда есть в то же время день прекрасного праздника…»
«Киркою рудокопный гном Согласных хрусты рушит в томы… Я – стилистический прием, Языковые идиомы! Я – хрустом тухнущая пещь, — Пеку прием: стихи – в начинку; Давно поломанная вещь, Давно пора меня в починку…»
«…Немало и иных найдешь царей, которые спасли свои царства от всяческой смуты и отразили злодеяния и умыслы злобесных людей. Ибо всегда царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими, добрым же – милосердие и кротость, злым же – жестокость и муки, если же нет этого, то он не царь. …»
«– Я не знаю, что такое Гор-ба-чев, – сказал Волк, немного подумав. – Может, это что-то другое, а не Гор-ба-чев? Просто он буквы перепутал, может? – Нет, – ответила я уверенно, – ты не видел Д. А. Д. А. – это дед А. Я никогда не помнила его имени, но точно знала, что оно начинается с этой буквы. Для большей краткости я придумала звать его Д.А. Кроме меня, и Волка, и еще Миши, об этом никто не знал…»
8 и 11 апреля н. ст. 1869 г. в Веймаре впервые была поставлена оперетта «Последний колдун» («Der letzte Zauberer») – слова Тургенева, музыка П. Виардо. Воодушевленный успехом оперетты, Тургенев поделился своими впечатлениями от ее постановки в статье, облеченной в форму письма к П. В. Анненкову. При публикации этого «письма» Анненков сопроводил его особым «примечанием» с целью ускорить постановку оперетты в России:...
«Я приехал в Одессу, как в последнее сосредоточье русской культуры и умственной жизни. Приехав, естественно, простудился, пролежал две недели и, выйдя в первый раз, стал свидетелем такого происшествия…»
Добрые стихи не только для первоклашек, но и для их младших сестренок и братишек. Стихи легко заучиваются наизусть как малышами, так и более старшими детьми. Рекомендуется для семейного чтения.
«Я приближался к месту назначения. Настроение было безоблачным. Три часа до Нового года – самое время, чтобы радоваться и предвкушать. Электричка весело пела и пристукивала. За черными окнами по диагонали проносились редкие снежинки…»
Честертон был не только автором серии великолепных детективов, главный герой которых – католический священник отец Браун, но и прекрасным эссеистом. В своих великолепных эссе Честертон непостижимым образом перескакивает с предмета на предмет, сочетая легкость с мудростью.
Производитель:
Астрель/АСТ
Дата выхода: ноябрь 2010
«…Так, по-вашему – скажут, может быть, нам нужно давать детям читать повести, писанные для взрослых? По-нашему, ответим мы, не нужно вовсе читать ребенку повести. Предмет всякой повести – явления мира, совершенно недоступного для детского ума, потому что явления эти так сложны, что не могут быть понятны для этого только еще вполовину сформировавшегося существа. Весь организм ребенка обращен к феноменам...
Кино, написанное прозой? А, может, проза, смонтированная как хорошее кино? Что здесь сильнее и прекрасней? Непросто разобраться, как и в отношениях двух девушек из повести Марии Герасимовой «Сестры». Автор юн, и его новую реальность воспринимаешь особенно остро, потому что пишет Герасимова болью и сердцем, впервые, как если бы ничего не было раньше.Книга – победитель конкурса «Словарный запас» проекта «Том...
«Я стоял в Театральном переулке, перед домом, в котором жил когда-то. „Наш“ балкон был на третьем этаже. Кажется, что и тогда перила были зеленые. С этого балкона, перегибаясь через перила, мы смотрели вниз, на балкон второго этажа, увитый зеленью. Там сидели дамы – итальянки; и я помню фамилию: Манцони…»
«Таня спешила на свидание. Одевалась, дольше обычного красила глаза. Сердце стучало, руки слегка тряслись. Наконец она осталась довольна собой и села обувать сапоги на высоких каблуках, которые немилосердно жали во всех местах. Свидание того стоило. Натягивая правый сапог, Таня заметила, что на колготках появилась маленькая зацепка. Если бы она спешила на работу или еще куда, то даже не обратила бы...
