Письмо с приветствием Ю. И. Крашевскому (1812–1877) по случаю 50-летия его литературной деятельности было адресовано Тургеневым В. Д. Спасовичу – единственному представителю России на краковских торжествах. Спасович и прочитал письмо, включив его в свое приветствие, а затем напечатал в «Вестнике Европы», изъяв личные обращение и заключение.
«Когда в марте 1912 г. в Петербурге праздновали двадцатипятилетие поэтической деятельности Бальмонта и стали в особой комиссии, куда входили и профессора, и критики, и поэты, обсуждать, что, собственно, он сделал, с какой-то поразительной ясностью обнаружилась значительность творчества этого вечно живого и вечно юного поэта. Ведь, если подумать, с одной стороны, странно, что у него за плечами уже четверть...
«Прилагаемые у сего отрывки, писанные Батюшковым, сохранились в собственноручном списке в бумагах покойного Д. В. Дашкова, которому, вероятно, были они сообщены в свое время самим автором, тесно связанным с ним нежнейшею приязнью. – Батюшков, как и мы все, тогдашние литературные современники, вполне доверял строгому и верному суду Дашкова и вкусу его, изощренному наукою и знанием древних и многих...
«Оставь меня, красивый Петербург». Цикл стихов – своего рода татуировка на бумаге, оставляющая память о маниакальной влюбленности рассказчика, московского поэта, в петербурженку К. Рваные строчки, напряженное внимание к бессмысленным деталям, метания от возвышенного слога к физиологизму – да, это стихи о неразделенном чувстве, гладкости от такого рода историй ждать не приходится.Содержит нецензурную...
«К. Э. Циолковский! Кому из советских людей, – от убеленных сединами ученых до пионеров, – неизвестно это славное имя. Оно произносится с глубоким уважением и любовью…»
«В книжке есть несколько остроумных и верных замечаний о заумном языке, о Маяковском. В остальном типичный гаерский метод критика, которому одно „нравится“, который то-то „чувствует“, а того-то „не чувствует“. В результате сплошной искажающий факты субъективизм, тенденциозное надергивание цитат, поверхностная болтовня „по поводу“…»
«В конце 1611 г. Московское государство представляло зрелище полного видимого разрушения. Поляки взяли Смоленск; польский отряд сжег Москву и укрепился за уцелевшими стенами Кремля и Китая-города; шведы заняли Новгород и выставили одного из своих королевичей кандидатом на московский престол; на смену убитому второму Лжедимитрию в Пскове уселся третий, какой-то Сидорка; первое дворянское ополчение под...
«…Теперь, спустя 40 лет, много перечитав и передумав, быв свидетелями широкого и разностороннего развития русской историографии, мы можем оглянуться на то далекое время с чувством некоторого самодовольства. Наше тогдашнее смутное чутье нас не обманывало; мы знаем теперь, что русское историческое изучение переживало тогда глубокий перелом, успевший уже обнаружиться внушительными признаками…»
В книгу вошли авторские стихи, погружающие читателя в откровенную атмосферу общения с Богом и самим собой, а также новелла «Сказка о Йонасе». Душевное повествование о доброте, детской непосредственности и мечте… Автор гарантирует, после прочтения – Вы не сможете не измениться и осознаете себя иным человеком. Хорошим или плохим – зависит лишь от Вас самих.
Известно каждому – бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но если перспективному молодому учёному предлагают участие в серьёзной научной программе, может ли он заподозрить подвох?
В сборнике представлены стихи, которые отражают различные взгляды на табакокурение. Автор имел более чем 40-летний опыт употребления табачных изделий. Результатом рассуждений автора, основные выводы которых выражены в стихах, явился добровольный отказ от курения.
На краю города в маленьком стареньком домике жили бабушка и девочка. Девочка очень хотела, чтобы к ним на Новый год пришёл настоящий Дед Мороз. Но он всё никак не приходил.– Бабушка, – спросила однажды девочка, – а почему Дед Мороз к нам не приходит? Может потому, что мы живём бедно?..Дорогие друзья! Ещё больше сказок, а также увлекательные приключения маленького человечка в оранжевом скафандре Вы найдёте...
«Сквозь длинный, медленный и серый ряд годов глаза видят, как со дна сквозь глубокую воду. Обращая взоры к удаляющейся поверхности воды, к детству, где еще мелкую волну свободно проницало солнце, мы видим, как мутнеет солнце, и все предметы через плотнеющее стекло вод кажутся слишком большими, невероятными, такими, каких не бывает. И мне хочется рассказывать, не приближая воспоминаний, не превращая...
«О душе большого города музеи и дворцы говорят гораздо меньше, чем старые улицы, чем рынок, порт, набережная, церковь, лавка антиквара и, конечно, больше всего – дешевый трактир попроще…»
«Эта работа кладовщика не предполагала ночных бдений. Но на службе все знали, что я не пью и застолья считаю глупым времяпрепровождением. И живу один. А охраннику Пете припекло отпраздновать Новый год дома, вот он мне и позвонил…»
«Встал бы утречком, умылся, чаю с бубличком напился, кликнул бы нашего фельдфебеля: – Здорово, Ипатыч. Чай пил? – Так точно, ваше величество. Какой же русский человек утром чаю не пьет? – А солдаты пили?..»
В этой книге: офицеры играют в русскую рулетку, американец клеймит цены на кофе в Москве, а сибирская бабка решает вопросы. Это детектив, сказка, эротика, сюрреализм и политический триллер. Из него вы также узнаете. Откуда в США взялась русофобия. Какое пиво варят в подвалах Лубянки. И помогают ли женские прокладки вместо стелек. Книга содержит нецензурную брань.
Несмотря на общий скептицизм в отношении господствовавшей тысячелетия на поле боя кавалерии, она активно и довольно успешно использовалась всеми враждующими сторонами во Второй мировой войне.
Свободное продолжение известной повести Л. Н. Толстого «Кавказский пленник». Ни на что не претендующая фантазия автора, который хотел хэппи-энда в истории героев.
«Прими с улыбкою, мой друг, Свободной музы приношенье: Тебе я посвятил изгнанной лиры пенье И вдохновенный свой досуг. Когда я погибал, безвинный, безотрадный, И шепот клеветы внимал со всех сторон, Когда кинжал измены хладный, Когда любви тяжелый сон Меня терзали и мертвили, Я близ тебя еще спокойство находил; Я сердцем отдыхал – друг друга мы любили: И бури надо мной свирепость утомили, Я в мирной пристани...
