«…Скажите, бога ради, понял ли хоть что-нибудь в этом стихотворении ваш рассудок – я уже не говорю, ваше чувство? «Под зеленою сосною цветет душистый цветок, не роза, не ландыш и не
«Кто добыл во тьме рудников миллионы? Кто сталь для солдатских штыков отточил? Воздвиг из гранита и мрамора троны, В ненастье и холод за плугом ходил?..»
Известный прозаик Олег Лукошин предстаёт в этой книге в необычной для себя роли рифмоплётчика, верлибриста и неистового бурильщика самых глубоких слоёв человеческого сознания.
«…Кому не случалось встречать молодых людей, хранивших размашисто переписанные тетрадки с непечатными стихами Полежаева? Эти юноши восхищаются темной стороной Полежаева, забывая или не зная о его истинных достоинствах. Обвинять ли их за это, считать ли людьми пустыми, ничтожными, неспособными возвыситься над грубыми животными побуждениями? Едва ли справедливо будет такое обвинение; по крайней мере мы...
«…В самом деле – очень хорошие стихи; но целое стихотворение, как и все стихотворения г. Вердеревского, взятые в целом, тяжело и утомительно. Причина очевидна: г. Вердеревский еще не выработал себе формы, т. е. стих и рифма еще не его покорные слуги, а скорее самовластные господа…»
Владимир Владимирович Маяковский (1893–1930) – один из крупнейших русских поэтов, новаторское творчество которого имело огромное значение для всей поэзии ХХ века. На формирование мировоззрения поэта особенно повлияли демократическая атмосфера, царившая в семье, и первая русская революция. В. Маяковский решил посвятить свое творчество борьбе с существовавшим тогда строем. Главной задачей поэт считал с...
«Над кем мой взор встречает Сей памятник в полях? Чей остов истлевает В песчаных сих степях? Над кем стоит ветвистый Дуб гордый, наклонен? Над кем сей камень мшистый, Тяжелый положен?..»
Все россказни мои вы назовете бредом Согласен, спора нет; и я за вами следом Их сонным бредом назову: Но тот, кто раз быть вместе с вами, Признается легко, что бредит я стихами. О том, что каждый в вас увидит наяву.
«…говоря о Лермонтове, мы разумеем современную русскую литературу, от смерти Пушкина до настоящей минуты, и, не находя в ней соперников таланту Лермонтова, разумеем собственно стихотворцев-поэтов, а не прозаиков-поэтов, между которыми Лермонтов опять-таки, как Сириус между звездами…»
«В наше время вошло в обыкновение говорить, что мы живем в веке практическом, разумея под этим нечто совершенно прозаическое, даже враждебное всякой поэзии. Известный историк немецкой литературы Гервинус утверждает, что для Германии поэзия кончилась с Шиллером и Гёте, что ей не осталось ничего более высказать и что для германской нации наступила эпоха практического действия
«Ужель я тварь слепого рока?.. Ужели случая я сын?.. Так нет святыни, нет порока, И разум мой лишь дым один?.. А вечность, добрых дел награда, Пустая слабых душ отрада?..»
«Грустная жалоба побежденного бойца, печаль о несбывшихся надеждах» – так определил Добролюбов основное настроение стихов поэта-петрашевца А. Н. Плещеева, которые, как ранее поэзия А. И. Полежаева, вызвали критика на размышления о судьбе русских поэтов и – шире – самобытной личности в удушливой атмосфере самодержавной России. Но если в рецензии на стихи Полежаева Добролюбов полностью снимает с...
