«…Напрасно изволите во мне сомневаться. Напрасно из первоклассных изволите причислять себя ко второму разряду. Подымайте выше. Очень рады будем Вам во вторник. Не могу быть к Вам сегодня потому, что y меня литературный комитет по делам Жуковского, который собирается издать полное собрание своих сочинений…»
«В жизни каждого пионера бывает момент, когда он, проломавший просеки и проложивший новые дороги, становится сам тяжелым завалом на пути идущих поколений и молодые безжалостно говорят ему: „Прочь с дороги!“ И он остается позади, как каменный столб на перепутьи прошлого…»
«Вы только отчасти правы, увидав в моей статье рассерженного человека: это эпитет слишком слаб и нежен для выражения того состояния, в какое привело меня чтение вашей книги. Но Вы вовсе не правы, приписавши это вашим, действительно не совсем лестным, отзывам о почитателях вашего таланта… нельзя перенести оскорбленного чувства истины, человеческого достоинства. Нельзя умолчать, когда под покровом религии...
«Искренно уважаемый мною собрат по оружию! Когда я узнал, что во Франции образовалось «Общество друзей русского народа» – этот день был днём моей великой радости…»
«На лестные отзывы о моей книге, появившиеся в «Москвитянине», «Современнике», московских и петербургских «Ведомостях», я могу отвечать только благодарностью, но замечания охотника я должен или принять, или опровергнуть и потому спешу отвечать почтенному рецензенту-охотнику, напечатавшему в 8-м № «Москвитянина» свой благосклонный отзыв о моих «Записках ружейного охотника»: все его замечания принимаю...
Настоящее письмо послано было Тургеневым 2 (14) мая 1869 г. П. В. Анненкову с просьбой напечатать его в «С.-Петербургских ведомостях». Анонимный фельетон, в котором воспоминания о Белинском были названы «литературными сплетнями», а их автор, Тургенев, обвинялся в неуплате старых долгов, был напечатан в газете «Голос» и, по всей вероятности, принадлежал самому редактору этой газеты А. А. Краевскому.
«Товарищ Горький! Надеемся, вы не разобидитесь, что называем вас товарищем, а не господином. У вас ведь в Италии не как у нас в СССР – всё ещё господа. А я, право, никак не могу даже набраться духу, чтобы серьёзно выразить – господин!..»
«Первый столетний юбилей нашего великого прозаика имеет свое особенное значение. Торжество это не может быть только воспоминанием о важном литературном деле, положенном в основу русской народности; потому что дело это – не отошедшая старина, вообще дорогая для национального чувства, но один из насущных элементов современного русского просвещения, который не перестал еще оказывать свою...
«…Мы дорожим верой нашего народа. Этой верой дорожат даже многие из тех русских, которые сами в церковь молиться не ходят или ходят редко, больше из национального чувства, чем по вере. Неужели же мы не видим связующей нити? Мужик идет в Оптину пустынь или Тихонову, или в Киев, в Печерскую Лавру, или в Соловки. Что он там мыслит, что видит, чему научается? Откуда все это к нам пришло? Не с Востока ли?.. Не от греков...
«Книга, озаглавленная «Пламень», не может быть отнесена ни к какому роду литературных произведений; это – ни «роман», ни «повесть», ни «бытовые очерки», хотя есть признаки и того, и другого, и третьего; книга не только литературно бесформенна, она бесформенна во всех отношениях…»
«Как ни расходятся Плещеев и Помяловский в основных линиях своего внутреннего мира, но у них есть и объединяющее начало: любовь к детям и к молодости вообще. Это у них не деталь, не чувство среди других чувств; это – их миросозерцание, центральный момент души. Оба они живо сознают себя только временными обладателями жизни, которую нужно передать ожидающей смене. Оба они – нравственные завещатели; на свои...
«…Последние, осенние книжки «толстых» журналов доставили немало документов, свидетельствующих о пониженном самочувствии «интеллигентного пролетариата». Остановим наше внимание на трех примерах: мы имеем в виду рассказы: Ек. Летковой «Мухи» («Русское Богатство», октябрь), Александра Кипенева «Метеорологическая станция» (ibid) и М. Арцыбашева «Сумасшедший» («Мир Божий», ноябрь). Героями названных...
«Свистом и лаем было встречено в так называемом либеральном (!!) лагере наше мнение, не однажды выраженное, а в последний раз в передовой статье 10-го нумера – о том, что пришло наконец время центр управления русским государством перенести в центр государства. Ничто, по-видимому, так не раздражает и не пугает наших противников, как мысль о совмещении правительственного центра с средоточием народной...
«Давно уже ничему мы так серьезно не радовались, как появлению в печати, в октябрьской книжке «Современника», статьи г. Антоновича, под названием: «Суемудрие „Дня“». Сама статья не представляет в себе ничего серьезного; напротив, она преисполнена неумышленного комизма, и мы смело рекомендуем ее всем нашим читателям: она доставит им много веселых минут. Мы охотно бы даже, для их забавы, перепечатали ее на...
«Мелкий случай, но с сотнями ему подобных он освещает, он помогает уразуметь многие темные явления нашей жизни, – эту загадочную беду нашего внутреннего общественного настроения, которую все мы болезненно ощущаем, но которой ни смысла, ни силы еще не познали, или не умеем познать. Не умеем главным образом потому, что ищем объяснения в причинах внешних, «от нас не зависящих», тогда как причины –...
«Мне присланы разными лицами несколько писем, – все они написаны в истерическом, воющем тоне, со страниц их брызжет тёмный, жуткий страх. Ясно чувствуешь – те, кто писал, переживают тяжёлые дни и часы, видишь, что много мучительно острых мыслей режет их сердце, пугает их сон…»
«Петербуржца всегда изображаютъ сухимъ и порой даже мрачнымъ эгоистомъ; выражается онъ безжизненнымъ, оффицiально-газетнымъ слогомъ; иметъ даже отвращенiе нкоторое къ кореннымъ русскимъ словамъ. Все это, правда, пожалуй, – но есть предметъ, о которомъ петербуржецъ любитъ особенно поговорить и поговорить съ жаромъ; когда онъ становится такъ-же уморительно краснорчивъ, какъ петербуржскiй публицистъ,...
«С лишком тринадцать лет назад тому, 29 мая 1848 года, по Лиговке к Волкову кладбищу тянулась бедная и печальная процессия, не обращавшая на себя особенного внимания встречных. За гробом шло человек двадцать приятелей умершего, а за ними, как это обыкновенно водится на всякого рода похоронах, тащились две извозчичьи четвероместные колымаги, запряженные клячами…»
«Книга, выше озаглавленная, вяжется, мало известна; но не лишена она исторической занимательности. Графе Зенфт был Саксонским посланником при дворе Наполеона I. Может быть, и не был он дипломат первостатейный, не Талейран, не Поццо-ди-Борго; но чтение книги его убеждает читателя, что он был умный, честный и добросовестный повествователь событий, в которых, хотя и находился второстепенным участником, но...
«Есть замечательная книга, на которую наша читающая публика, а равно и журналистика мало или недовольно обратили внимания. И напрасно. Не говоря уже о том, что книга сама по себе преисполнена животрепещущего интереса, мы имеем основание предполагать, что она прошла не совсем бесследно в некоторых высших, более или менее властных кругах нашего общества. Мы разумеем „Беседы о революции“, изложенные под...
«…Запутавшиеся в своем многословии либералы, социалисты и другие, так называемые передовые деятели, могут воображать, что их речи в палатах и собраниях, их союзы, стачки, брошюры суть явления очень важные, но что отказы отдельных лиц от военной службы суть ничтожные, на которые не стоит обращать внимания; но правительства знают очень хорошо, что для них важно и что не важно, и правительства охотно...
