«…Валаам – один из немногих уцелевших в смуте православных монастырей. Заброшенный в вековую глушь Финляндии, он оказался в стороне от большой дороги коммунистического Соловья-Разбойника. И глядишь на него с опаской: не призрак ли? И любишь его, как последний оплот некогда славных воинов молитвы и отречения…»
«Хорошо на скитах! Величественная дикость природы, отдаленный гул Ладоги, невозмутимое спокойствие огромных сосен, скалы, скалы, скалы… Далеко монастырь. Близко небо. Легко дышится здесь, и молиться легко… Много, очень много на Валааме пустынь и скитов, близких и далеких, древних и новопоставленных…»
«Первое впечатление от Брюсова. Это было в 1903 году на заседании Религиозно-философского общества. Я только что вернулся из-за границы и впервые знакомился с новыми течениями в русской литературе, с поэтами и их произведениями…»
«Брюсов – далеко не тот раб лукавый, который зарыл в землю талант своего господина: напротив, от господина, от Господа, он никакого таланта не получил и сам вырыл его себе из земли упорным заступом своей работы. Музагет его поэзии – вол; на него променял он крылатого Пегаса и ему сам же правильно уподобляет свою тяжелую мечту. Его стихи не свободнорожденные. Илот искусства, труженик литературы, он, при всей...
«Со времен советских не видел я такого расслабленного и, в положительном смысле, мещанского народного гуляния, как в последние выходные в Варшаве. Город, отогретый майским солнцем, просто расцвел…»
«Ко дню памяти – 31 декабря/13 января – замечательного русского поэта, публициста, одного из организаторов «Русского собрания» В. Л. Величко (2.07.1860 – 31.12.1903) мы публикуем статью (из журнала «Мирный Труд». 1904. N 5) его соратника, лидера фракции правых в 3-й Государственной Думе, профессора Харьковского университета Андрея Сергеевича Вязигина…»
«Автобиографический набросок моего покойного мужа Василия Ивановича о его детстве и юности я хочу дополнить рассказом о том, что знаю лично о последующих обстоятельствах его жизни, и указать лишь на некоторые основные черты его характера…»
«После царя-самозванца на престол вступил князь В. И. Шуйский, царь-заговорщик. Это был пожилой, 54-летний боярин небольшого роста, невзрачный, подслеповатый, человек неглупый, но более хитрый, чем умный, донельзя изолгавшийся и изынтриганившийся, прошедший огонь и воду, видавший и плаху и не попробовавший ее только по милости Самозванца, против которого он исподтишка действовал, большой охотник до...
«Едва ли кто-нибудь из русской интеллигенции шестидесятых – семидесятых годов не слыхал имени известного в то время писателя В. А. Слепцова. Одни знали его по беллетристическим рассказам („Питомка“, „Казаки“, „Постоялый двор“, „Мертвое тело“, „Ночлег“ и многим другим), обнаруживавшим в авторе не только тонкую наблюдательность, но и знание народа, которое он вынес во время своих странствований по...
«Вастола, или Желания» – это перевод стихотворной сказки Виланда «Перфонт, или Желания» (1778). Автором перевода был Е. Люценко, бывший секретарь хозяйственного правления Царскосельского лицея. Пушкин, познакомившийся с Люценко в годы своего учения в лицее, содействовал изданию книги в пользу переводчика. Опубликование книги вызвало различные толки. Высказывались предположения, что Пушкин не только...
«Когда-то, лет шесть-семь лет назад, я хотел было написать книжку про Юлию Тимошенко. Не документальную, а как бы роман под названием «Девчонка-нержавейка». Думал, да не написал. Другие сюжеты победили…»
«Введение в философию» г. Карпова представляет утешительное явление по тому уже одному, что автор, как видно из целой книги, занимается своим предметом с уважением, что для него философия не игрушка, как у большей части наших доморощенных философов, и что он не шутя старается определить, в чем она заключается. Удались ли его старания, – это другой вопрос…»
«Г-н А. Чуровский есть новое лицо, недавно выступившее на поприще литературы. Но неизвестность его имени нимало не мешает совершенному успеху его дебюта; пословица говорит: видно птицу по полету, а доброго молодца по ухватке! Он подражает почтенному Н. И. Гречу, знаменитому автору «Черной женщины», и, надобно сказать правду, подражает ему с большим успехом: его роман не только ни на волос не уступает в...
«Большевики убили Набокова. Нет, нет, это не ошибка. Я знаю, что убийцы называются «монархистами». Но как бы им было ни угодно себя называть, монархистами или коммунистами, они, главным образом, убийцы. И это деление людей – на убийц и не убийц – для нашего времени самое правильное и единственно реальное…»
«Однимъ изъ поучительнйшихъ явленій русской жизни представляется намъ судьба величайшаго вашего художника-реалиста Гоголя. Едва выступивъ въ литератур, онъ сразу занялъ единственное и никмъ не оспариваемое мсто, какъ великій и несравненный изобразитель русской дйствительности, какою она была въ угрюмое время крпостного царства. Въ десять лтъ почти онъ далъ такія картины изъ этого царства мертвечины и...
«На банкете в честь Варламова один присяжный поверенный поднялся и сказал: – Глубокоуважаемый Константин Александрович! Вы наш национальный артист. У вашего таланта русская душа. Мы – народ защиты! Везде. В жизни, в суде, на сцене…»
«Прошло четыре года со дня смерти всемирно известного ученого самоучки К. Э. Циолковского, – „патриарха звездоплавания“. „Патриарх звездоплавания“ – почетное звание. Но оно имеет и свое неудобство. Когда говорят о Циолковском, то вспоминают прежде всего и больше всего о его ракетах, о полетах на Луну. Это, конечно, самое ценное и самое интересное, эффектное из его многообразного научного наследства....
«…Для успехов всякой науки, всякого искусства, надобно желать педантов; они могут быть иногда смешны, но всегда полезны. Кто не знает славного ТРАКТАТА О СОЛОВЬЯХ, которого автор доказывает, что предмет его важнее философии, нравственности, политики, богословии? Зато охотники до соловьев узнали, как надобно обходиться с ним и спасать их от болезней. Таким образом я пользуюсь дружбою одного, крайне ученого...
«В прошедшей книжке мы говорили о новом издании «Илиады», переведенной Гнедичем: теперь почитаем долгом упомянуть о другой новости, столько же приятной, но уже не столько новой – о великолепном издании «Дон Кихота» Сервантеса. Наши слова – мнение, голос журнала, а не объявление, поэтому они всегда вовремя и кстати…»
«…В сороковых годах молодые люди у нас, собираясь вместе, часто игрывали в фанты. Это теперь совершенно пренебрежено и оставлено. Никому от этого, разумеется, ни жарко, ни холодно, но вот что замечательно: в домах, где пробовали или пробуют воззратиться к покинутым фантам, – это теперь не удается и не удастся потому, что задача фантов оказывается не по силам обществу. Это не важно, но это характерно!…»
«Наконец, после бесплодных увеселений, наступило строгое время, время, в которое должен очиститься человек от всех дрязгов своей личности, от мелочи дел своих, чтобы встретить достойно великий праздник Воскресения Спасителя…»
«Мы выехали из Кракова в 7 часов утра: до Велички час дороги по шоссе, то есть одна миля. Начальник места выдает билет для осмотра. С этим билетом являешься к соляному кратеру, сажают тебя на тесемочные сиделки и опускают в бездну. Это ниспарение продолжается около двух минут. В первом этаже нет работы. Во всех этажах около 1200 работников: две трети из них работают днем, одна ночью…»
