Вы когда-нибудь разговаривали с собственным фантомом? А он беседовал с вами? Не удивляйтесь вопросу, это совершенно разные вещи. Рассказ о том, как второе "я" неожиданно оказывается первым. Первая личность исчезает, растворяется, превращается в убийцу. Детали и подробности вы найдёте в рассказе.
«Утром Тосю будить не надо: просыпается она вместе с цикадами и петухами – их ведь тоже никто не будит. Проснется и тихо лежит рядом с матерью, выпростав голые ручки из-под легкого одеяла. В оконце качается мохнатая сосновая ветка. Порой присядет на ветку острохвостая сорока, – в самую рань, когда люди еще спят, она всегда вокруг дома хлопочет. Птица старается удержаться на пляшущей ветке, смешно...
Повесть основана на древней легенде о девушке по имени Аю, в силу обстоятельств оказавшейся на острове, а позднее и ставшей вождем племени. Ее основным принципом было: «Никто и никогда не должен видеть моих слез! Никто и никогда!». Ее именем названа гряда островов в Тихом океане, сам остров, а также непосредственно поселение.
Устали от политики и злобы окружающего мира? Тогда эта книга для вас! Здесь вы прочтёте лирические стихотворения о мечтах, любимых странах и добрых пиратах, которые научат вас жизненным ценностям. В общем, приятного прочтения и погружения в страну спокойствия и лирики!– — – — – — – —Это уже второе издание этого сборника. С внесёнными поправками и изменённым количеством стихотворений. Напомню, что в...
«Один из моих молодых приятелей отличается странной спеленутостью, связанностью, – она его самого, видимо, тяготит. И хотел бы поговорить о себе, и не может. Я пытаюсь вытащить его из коробки (совсем точно в коробке!) и тогда применяю к нему систему наводящих вопросов. Что, например, он любит? Это очень открывает человека, только надо, конечно, разбивать вопрос на множество частных. Но с моим приятелем и это...
…Полюбила дождливыми вечерами ходить на вокзал. Там царил особый уют неустроенности. У всех временно выбита почва из-под ног, все сидят на чемоданах, все выдернуты из привычных мирков.Но все, в конце концов, с облегчением вернутся домой, в тепло родных стен. Устало распакуют чемоданы, сядут под уютный жёлтый или зелёный абажур, заварят чай. А значит, и у неё всё утрясётся, и она однажды причалит к пристани...
Материалом для повести «Тише воды, ниже травы» послужили факты из земских и судебных дел, собранные Успенским в 1867 году в Крапивне и Липецке, а также почерпнутые из опыта учительской работы самого писателя (в г. Епифани Тульской губернии в 1867 году), его жены А. В. Успенской и его сестры Е. И. Успенской. Не случайно повесть вызвала возмущение местных обывателей, узнавших себя в ее персонажах. Успенский писал об...
«Мы все, вся бригада, с удивлением, недоверием, осторожностью и боязнью рассаживались за столы в лагерной столовой – грязные, липкие столы, за которыми мы обедали всю нашу здешнюю жизнь. Отчего бы столам быть липкими – ведь не суп же здесь проливали, «мимо рта ложку никто не проносил» и не пронес бы, но ложек ведь не было, а пролитый суп был бы собран пальцем в рот и просто долизан…»
Поэзия от начинающего автора, вкладывающего в каждое произведение частичку своей души.Подростковый возраст называют самым нежным возрастом. Вся нежность собрана в этом небольшом, но искреннем сборнике.
1812 год, война. Брат сражается на Бородинском поле, а сестра удивительным образом видит в небесах картину этого боя. Что происходит? Как возможно такое? Божье ли это чудо или дьявольское наваждение? Никто из героев никогда не забудет той минуты, когда встретились глазами со взором звезды!
«Нет никаких теперь ракет. Никаких. И людей тоже. Во всей Вселенной. Да и не было их. Никаких деревьев и прочих растений, и никаких звезд». Вот что он говорил. Потом то же самое начал говорить о своих руках и ногах. Никаких, мол, рук у него нет и не было никогда. «Никаких ног. Где доказательства, что они у меня были? Да и тело тоже. Ни губ, ни лица, ни головы у меня нет и было. Только космос, только брешь, разрыв…»
«В один прекрасный июньский день, – а прекрасный он был потому, что было двадцать восемь градусов по Реомюру, – в один прекрасный июньский день было везде жарко, а на полянке в саду, где стояла копна недавно скошенного сена, было еще жарче, потому что место было закрытое от ветра густым-прегустым вишняком. Все почти спало: люди наелись и занимались послеобеденными боковыми занятиями; птицы примолкли, даже...
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
Производитель:
Азбука-классика
Дата выхода: декабрь 2008
Однажды в мире появилась компьютерная программа, изменяющая сознание людей. Человек, столкнувшийся с этой программой, получал полный контроль над разумом и эмоциями, а моторные навыки, выработанные в компьютерных играх, становились применимы и в реальности. Люди стали умнее, но не стали добрее, и зло, скопившееся на дне души обывателя, выплеснулось наружу. Это было похоже на армагеддон. Прошло несколько...
Производитель:
Альфа-книга
Дата выхода: сентябрь 2007
«Картина освещается косыми лучами яростного солнца. Почва изрыта воронками, словно язвами лицо прокаженного. Каждая воронка – это кратер с рваными краями, который образовался на месте падения и взрыва метеорита. Метеоритный ливень и не собирается утихать, и красноватая порода вулканического происхождения непрерывно содрогается…»
Впервые напечатано в газете «Нижегородский листок», 1897, номер 5, 6 января; номер 7, 8 января, под заглавием «Старые товарищи (Эпизод)». Рассказ написан в 1895 году. Дата написания «1897», под которой рассказ печатался в собраниях сочинений, изданных товариществом «Знание», исправлена М.Горьким на «1895» при подготовке издания сочинений в 1923 году. Включалось во все собрания сочинений. Печатается по тексту,...
«Василий Михайлович сидел за стаканом чая у открытого окна. Он спал после обеда и только что поднялся – заспанный, хмурый. Спал плохо: все время сквозь сон он напряженно и тоскливо думал о чем-то; теперь он забыл, о чем думал, но на душе щемило, а в голове неотвязно стояли два стиха, бог весть с чего пришедшие на память…»
«В этом городе все было странно, все непонятно. Множество церквей поднимало в небо пестрые, яркие главы свои, но стены и трубы фабрик были выше колоколен, и храмы, задавленные тяжелыми фасадами торговых зданий, терялись в мертвых сетях каменных стен, как причудливые цветы в пыли и мусоре развалин. И когда колокола церквей призывали к молитве – их медные крики, вползая на железо крыш, бессильно опускались к...
