В эту книгу вошли тексты разных лет – но все до 2005 года (если это имеет какое-то значение). Тексты были собраны под одной обложкой, распечатаны в нескольких экземплярах и подарены некоторым друзьям. С тех пор прошло более 10 лет. Что заставило автора вспомнить об этой книжке – неизвестно. Возможно, желание подвести какие-то итоги. Жанр этих текстов можно определить как «депрессивная лирика». Однако,...
«Вечером, сматывая рулетку, смотритель сказал, что Дугаев получит на следующий день одиночный замер. Бригадир, стоявший рядом и просивший смотрителя дать в долг «десяток кубиков до послезавтра», внезапно замолчал и стал глядеть на замерцавшую за гребнем сопки вечернюю звезду…»
«Длинные косые тени рябин ложились на мягкую сочную траву. Солнце припекло, и хотелось лежать с закрытыми глазами и слушать тихие, нежные напевы моря. Искрится море вдали и шумит, и так много в его шуме тайн. Не знаешь – обласкает оно или пригрозит гибелью. Лежу на морской отмели с заложенными под голову руками и смотрю в небо – ясное, тихое, ласковое… Не знаешь, не разгадаешь – что сулит небо,...
«У этого высокого, стройного старика три пса и пять кошек. В бессильной ярости старик смотрит на кошек. Он играет желваками и нервно хрустит пальцами. Кошки пристально смотрят на него снизу, беззвучно открывают свои рты, постукивают хвостами. К собакам старик терпимее, потому что собаки теплее. Псы крикливо лезут обниматься и смотрят умильно. А кошки выскальзывают, беззвучно разевая красные рты, и любят...
«Лугановы наняли квартиру на Алексеевской улице. Квартира была небольшая, но удобная, в нижнем этаже. Наверху жили сами хозяева – Стаховские. Лугановы много слышали об этой семье. Михаил Васильевич Стаховский был еще не старик, плотный, загорелый, с красивыми бакенбардами. В городе его звали «кремень человек». Он начал без денег и без образования, но к пятидесяти годам у него было доходное место в банке и...
«Г-да гуманные тюрьмоведы-теоретики могут полагать как угодно. А вот тюрьмовед-практик, один из сахалинских смотрителей, знаменитый своей жестокостью, великий специалист по части телесных наказаний, полагал так: – Драть бросил. Что драньё! Ко всему человек привыкает. А вот хорошенькое одиночное заключение, к тому никто уже не привыкнет!..»
«Рождение человека, при всей его наглядности – таинство. Великое таинство природы и разума. И в то же время их высшее проявление. Родился человек. Были у него отец и мать. Были…»
Она давно хотела отправиться в отпуск к морю на своей маленькой машинке, и однажды осенью это произошло. Она поехала навестить родственников, подругу и крымские места, где когда-то в юности у нее произошла романтическая история. Она даже подумать не могла о том, что история, произошедшая с ней давным-давно, вдруг получит продолжение, а Черное море соизволит открыть ей тайну, которую оно хранило почти...
Впервые напечатано в «Самарской газете», 1895, номер 235, 1 ноября, с подзаголовком «Силуэт». В конце 90-х и начале 900-х годов М.Горький дважды правил гранки первого набора, по-видимому, предполагая вторичное издание рассказа. Но замысел этот осуществлён не был. В собрания сочинений рассказ не включался. Печатается по тексту «Самарской газеты» с исправлениями, внесёнными М.Горьким в гранки набора: снят...
Я говорю о хайку, или хоку, или даже хокку – японских стихах, написанных в три строки, где-то с середины 20 века хайку проникли в нашу культуру и, очаровав своей красой западных поэтов, прочно прописались в нашей литературе. За каких-то пятьдесят-сорок лет появилось множество поэтов, пишущих хоку…
«Вдалеке горели костры. Если человек давно не встречал людей, у него в глазах поселяется темная тоска. Но он разводит костер, и одиночество отступает. И человек протягивает руки к огню, как протягивает их другу. Огонь сродни человеку. Он течет по жилам, пылает в мозгу и блестит в глазах. Люди любят глядеть в пламя; они видят там прошлое и угадывают будущее. Если же человек – бродяга, он любит огонь еще и за...
«Хотя род наш весь из эпирских Загор, однако первое детство мое протекло на Дунае, в доме отца моего, который по нашему загорскому обычаю торговал тогда на
«Я прежде говорил «Прости!» В надежде радостных свиданий, Мечты вилися на пути, А с ними ряд воздушных зданий. Там друг приветливый манил, Туда звала семья родная, Из полной чаши радость пил, Надежды светлые питая…»
«За этот день я безумно устал. Еще на рассвете проводник заставил меня покинуть уютную каюту «Гиацинта», который мирно покоился на спящей воде залива. Одевшись тяжело и неудобно, чтобы защитить себя от гадов, таящихся в зарослях, мы отправились в путь, чтобы пересечь Пустошь до жары…»
«„Юнкерсы“ налетели внезапно. Их тонкохвостые стремительные тени вынырнули из-за островерхих, разбитых минами крыш и обрушили на город неистовый громовой рев. Оглушенный им, автоматчик Волока замедлил бег, присев, втянул голову в плечи и на несколько секунд сжался под все нарастающим визгом бомб. Вскоре, однако, сообразив, где спасение, боец метнулся на забросанный мусором тротуар и очутился под...
«… На следующий день Иван Алексеевич уехал. И прошло еще двадцать шесть лет. Наши старики хорошо помнят эти годы: и первую германскую войну, и революцию, и гражданскую войну, и нэп, и великий перелом в деревне. Ивану Алексеевичу многое пришлось пережить, и вот пятидесятишестилетним стариком он вернулся в родное село. Здесь от Степана Лаптева он узнал, что Стешин первый сын, Михаил, утонул, а теперь около нее...
«Всенощная отошла. Праздничный гул колоколов умолк. Из церкви на окраине города толпа прихожан хлынула на церковный двор. Шумным, бурливым потоком пронеслась она по пустынной улице, залила площадь. Добежав до перекрёстка, этот поток вдруг разделился. Мелкими ручьями пролился он по узким переулкам и быстро растаял. Старая барыня стояла у окна и глядела в переулок…»
Впервые напечатано, с подзаголовком «Рассказ бывалого человека», в «Самарской газете», 1895, номер 154, 20 июля и номер 156, 22 июля. В письме к С.П.Дороватовскому 14 декабря 1898 года, который в это время готовил к изданию III том «Очерков и рассказов», Горький писал: «…среди рассказов, посланных мною Вам для III тома, есть один, озаглавленный „Однажды осенью“. Возвратите его мне; так как он автобиографического...
Когда в конце прошлого века, в перестроечные времена, появились сообщения о разных аномальных явлениях, то люди, не привыкшие к чудесам, не остались равнодушными, и в столицу посыпались письма. Очевидцы делились пережитым: ведь многие могут припомнить хоть одну историю, которая не укладывается в рамки привычного. В этих письмах слова «однажды» и «вдруг» – едва ли не самые частые. Книга включает в себя...
– Слушай, Смирнов! Ты мне зубы не заговаривай! – гремит директор завода Иван Петрович. – Любитель ты выпить и сказки рассказывать! – Так… дык… это… почему я на работу опоздал…
На очередном «Интерпрессконе» автор встретил странного собеседника. Пока все остальные участники сборища дули в баре халявное пиво и валялись на полу, тот рассказывал автору новый сюжет про падшего чёрта.
