«Балконную дверь только что выставили. Клочки бурой ваты и кусочки замазки валяются на полу. Лиза стоит на балконе, щурится на солнце и думает о Кате Потапович…»
Наблюдения за вечностью природы, породившей самого человека как вида, повествуются в пейзажной лирике. И в завершение юмор – то, что не дает до конца погружаться в философские размышления, что помогает закрыть глаза на некоторые пороки, что не позволяет жалеть о минувшем и что ярко иллюстрирует природные красоты.
«Наконец, становится теплей. Снег кое-где остался лишь в канавах и глубоких ямах. Здесь и там пробивается зелень. А река уже разлилась, и вниз по течению несутся большие и малые льдины! Не будь их, славно можно было бы покататься в лодке, а теперь, того и гляди, попадешь между такими глыбами, что и не выберешься. Деревья однако, до сих пор остаются еще голыми, тем не менее и они несколько ожили и позеленели....
«Глайдер дяди Сурена был все тот же – с потемневшим, словно закопченным, днищем, знакомыми вмятинками на корпусе и облупившейся кромкой правого крыла. А вот дядя Марат прилетел на новеньком, блестящем, с непривычными угловатыми обводами. Наверное, его среди прочего груза доставил последний транспортник с Земли. «Еще бы! – подумал Димка, щурясь от бликов, вспыхивающих на фонаре кабины. – Если бы я стал...
«Когда стемнело и в комнатах зажгли огонь, он достал из-под кровати толстые непромокаемые сапоги и стал надевать их. От воды кожа съежилась и затвердела, сапог с трудом входил на ногу, и с гримасой злости и отвращения Павел притопнул ногой. Потом, точно ослабев от сделанного усилия или вспомнив что-то важное, чего нельзя забывать ни на минуту, он бессильно бросил руки на постель, сгорбился, так что голова...
«С земли ещё не сошёл снег, а в душу уже просится весна. Земля холодна, грязь со снегом хлюпает под ногами, но как кругом всё весело, ласково, приветливо!..»
«С земли еще не сошел снег, а в душу уже просится весна. Земля холодна, грязь со снегом хлюпает под ногами, но как кругом все весело, ласково, приветливо!..»
«Зимними вечерами в Басконии, подключаясь время от времени к программам канала "Наше кино", я понял, что восьмидесятые годы, которые все целиком я провел в далекой американской эмиграции, были не так уж бедны по части профессионально сделанных картин…»
«Прошло около двадцати семи лет со дня моего отъезда на родину из Ясной Поляны. В этот долгий промежуток времени Лев Николаевич успел обзавестись семейством, а свою литературную деятельность ознаменовать двумя капитальными произведениями под названиями „Война и мир“ и „Анна Каренина“…»
Учёные научного центра ИКИППС проводят эксперимент по доказательству существования кармы. Но что-то рушит умозрительные конструкции, а неистовый ветер причинности, словно потешаясь над потугами доказать его существование, всё быстрее раскручивает неуловимый маховик событийности. Видя бессилие науки, молодая сотрудница ИКИППСа Дарима принимает решение в одиночку противостоять ужасающей силе инерции...
«…Душная ночь, с открытыми настежь окнами, с блохами и комарами. Жажда, как после селедки. Я лежу на своей кровати, ворочаюсь с боку на бок и стараюсь уснуть. За стеной, в другой комнате не спит и ворочается мой дедушка, отставной генерал, живущий у меня на хлебах. Обоих нас кусают блохи, и оба мы сердимся на них и ворчим. Дедушка кряхтит, сопит и шуршит своим накрахмаленным колпаком. – Безумец! – бормочет...
Поэзия Аллы Макаревич относится к шестидесятым – восьмидесятым годам ХХ века. По признанию профессионалов, Алла Макаревич – большой поэт, затерявшийся в безвременье застоя.
«Однажды Солнце и сердитый северный Ветер затеяли спор о том, кто из них сильнее. Долго спорили они и, наконец, решились померяться силами над путешественником, который в это самое время ехал верхом по большой дороге…»
Ранним утром, когда нежный туман ещё окутывает дремлющую землю, странные люди, которых называют «не от мира сего», стряхивают остатки сна неспешной прогулкой. Они выходят на берег реки или моря и замирают, прислушиваясь к чему-то, что растворено в начинающем розоветь воздухе… Так рождаются стихи и сказки – слетают с пера, начинают свой путь к читателю…С уважением, автор.
Юношеское приключение. Подвал: таинственное и загадочное место для тех, кто хочет загадать свое желание. Героиня считает себя взрослой и не верит в эти глупости, и все же любопытство берет свое, она спускается в него и… Реальность и фантазия создают эротические образы, в которые она на какой-то момент погружается. Спустя десять лет, героиня возвращается в подвал, чтобы загадать новое желание. Но в подвале...
«Утро окрасилось в багрянец осенней листвы. Солнечные лучи выглянули из-за горизонта, скользнули равнодушным взглядом по кроваво-нарядным кронам леса, и укрылись в смущении за серой мутной тучей. Пробежал по оврагам легкий, невесомый дождик, словно разведчик, собирающий информацию о диспозиции противника. Получасовое затишье, ватной подушкой повисшее над лесом, наступило вослед за прогулкой грибного...
Сборник стихов о «по-настоящему важных» событиях, явлениях, чувствах, испытанных на жизненном пути начинающей поэтессы. Стремясь «все попробовать», она спешит к счастью, преодолевая трудности и разыскивая свое «я» в разных аспектах жизни современного мира.
«Вдали изредка слышались выстрелы артиллерии, преследовавшей на левом фланге опрокинутого неприятеля, и вечернее небо вспыхивало от них зарницей. Необозримые огни, как звезды, зажглись по полю, и клики солдат, фуражиров, скрып колес, ржание коней одушевляли дымную картину военного стана... Вытянув цепь и приказав кормить лошадей через одну, офицеры расположились вкруг огонька пить чай...»
Дмитрий Разумов – двадцатилетний химик-технолог вместе с лучшими друзьями – Сашей, Максимом и Маратом – решает отпраздновать совместный день рождения в клубе, куда ребята приглашают всех знакомых и близких. Но отнюдь не организация праздника волнует нашего героя. Дмитрий планирует сделать предложение своей девушке. Поменяет ли неожиданное знакомство с администратором клуба – застенчивой красавицей...
«По субботам у Максима Ильича Шамова собираются лучшие люди города и разные «интересные парни», – я причислен к последним и поэтому тоже охотно допускаюсь на субботы Шамова. Эти вечера для меня, как всенощная для верующего. Люди, которые служат ее, во многом чужды мне; мое отношение к ним – мучительно неясно: нравятся они мне и – нет, восхищают и – злят; иногда хочется сказать им слова сердечно-ласковые, а...
