Тихую и размеренную жизнь молодой пары неожиданно нарушает непрошеный гость из прошлого. Знаковая историческая личность для нашего государства открывается совсем с другой стороны. Яков Брюс, назвавший себя Мастером, окунется с головой в фантастическое противостояние с инопланетными силами.
«Почти всегда Георгий ночевал прямо на пляже под тентом. Сразу после танцев, проводив ту или иную даму, он шел на пляж, проверял замки на своих лодках, а потом затаскивал под тент какой-нибудь лежак и растягивался на нем, блаженно и медленно погружался в дремоту. Несколько секунд, отделявших его от сна, заполнялись солнечными искрами, плеском воды, смехом, стуком шариков пинг-понга, писком карманных...
«– Жить и видеть, – бубнил себе под нос Эдуард Толпечня, шаг за шагом, по-стариковски – руки за спину – поднимаясь в гору горбатой улочкой среди сугробов, стараясь потверже поставить ногу в ботинке, похожем на крепкий, надежный автомобиль…»
Про отважного Карстена Клеменса, капитана корабля «Иосиф Обручник», всегда ходило немало сплетен и небылиц. Каждый уважающий себя забулдыга считал своим долгом что-нибудь доплести. И таким образом лёгкий ветерок превращался в смертельный шторм, небольшое волнение – в девятибалльную волну, канонерская лодка с парой жалких фальконетов – в линейный корабль с водоизмещением в пять тысяч тонн и тремя...
Про отважного Карстена Клеменса, капитана корабля «Иосиф Обручник», всегда ходило немало сплетен и небылиц. Каждый уважающий себя забулдыга считал своим долгом что-нибудь доплести. И таким образом лёгкий ветерок превращался в смертельный шторм, небольшое волнение – в девятибалльную волну, канонерская лодка с парой жалких фальконетов – в линейный корабль с водоизмещением в пять тысяч тонн и тремя...
Каким бы творчеством ни увлёкся человек – всегда найдутся те, кто с непоколебимой уверенностью заявит: «Это всё несерьёзно. Чушь. Пустая трата времени. Да ещё и бездарно». Рано или поздно время всё расставляет по своим местам. Но даже если творчество не обретает признания, захватывая умы и сердца миллионов, – никто не в праве запрещать человеку заниматься тем, к чему лежит его душа, если это его окрыляет...
«Ерунда, – думал он, морщась от головной боли, – осталось 50 минут. Сейчас объявят посадку, и знать тебя не знали в этом городе. Город тоже мне. Город-городок. Не Москва. Может, кому он и нравится, мне лично не то, чтобы очень. Ну его на фиг! Может, в другой раз он мне понравится…»
Споол Себенс родился в мире, объятом пламенем войны.Когда его родная деревня оказывается на грани уничтожения, Дорс – такой же ребёнок – помогает ему выжить.Немного повзрослев, Споол решает помочь спасителю с его мечтой – остановить войну, и они вдвоём осмеливаются бросить вызов всему Тримиру.Но получится ли у ребят пережить все ужасы, которые подкинет им судьба, и добиться своей цели, не поступившись...
Говоря простым языком, инверсионизм – это обращение вспять к попранным идеалам, назад от края обрыва. Но не просто повторение старого, а возвращение обновлённым. Попытка (быть может, и несколько донкихотская) перевернуть перевёрнутый мир обратно. Авангард без пошлых провокаций, грубого эпатажа и прочей грязи. Искусство, экспериментальное по форме, но традиционное в самом благородном смысле слова по сути,...
Правда Жизни и Правда Искусства – это, зачастую, две разные Правды. Но, в то же время, Искусство – тоже является частью Жизни. Должно ли оно смягчать нравы и облагораживать сердца, уводя мысли и чаяния человека к светлым идеалам, просвещая и возвышая над кругом обыденных интересов, или искусство ради искусства, не преследующее каких-либо конкретных целей, тоже имеет право на жизнь? Давайте поразмыслим.
«Смена подходила к концу. Герман сидел в прозрачной яйцевидной кабине и следил за светящейся шкалой, по которой лениво перемещалась тонкая красная полоска. Время от времени она начинала дергаться, порываясь выскочить за пределы безопасной зоны. Тут-то и полагалось вмешаться оператору – нажимая нужные кнопки, он должен был восстановить равновесие процесса. Вот только какого процесса? Об этом Герман,...
Принц тьмы… когда-то одно его имя вселяло страх во многих.Именно о нем каждую ночь в сладострастных мечтах вспоминали прекрасные девицы, жившие в неприступных замках, и только его желали получить в качестве боевого соратника и верного мужа воинственные валькирии, которые день и ночь несли свою ратную службу во имя Света (а также во имя Своевременной Оплаты от нерадивых нанимателей).О его великих деяниях...
«Дорога упёрлась в КПП, окружённый чёрными деревьями, тянущими к небу голые ветви. Будка, шлагбаум, часовой в плащ-палатке. Нависают серые тучи, еще чуть-чуть, и коснутся тускло блестящей стали штыка над плечом часового. Над рекой туман; противоположного берега не видно. Мост за КПП тонет в белой пелене. Срываясь на бег, Воронина обогнал какой-то гражданский. – Товарищ, пропустите, мне очень, очень...
«Каждую минуту» – это первая книга из сборника рассказов «Невеселые заметки». Она раскрывает читателю те возможности и те прожитые минуты жизни героев, которые они не ценили или не обращали на них внимание, двигаясь к неизбежному концу. Может быть, после этого именно вы посмотрите на свое прошлое и настоящее по-новому.Виктор Тейдев
Твои мечты исполнятся. Но тебе это не понравится!«Панк-рок для мертвых». Панк Шут едет в глухую деревню на поиски заветного трофейного «Харлея» и попадает в логово упырей, где правит зловещий Хозяин. Шут еще не знает, что ему предстоит влюбиться и умереть.«Теория неожиданности, или Loveц ощущений».Нормальные люди презирают таких, как нефер Русый: длинные волосы, драные джинсы, «косуха». И кто бы мог подумать,...
"В этих книгах лишь искалеченная фантазия авторов. Сумасшедших, которые пишут лишь для того, чтобы люди поверили им и считали их знания лучшими среди всех остальных. Но это вовсе не знания, а просто глупые мысли, как я уже сказал, таких же глупых людей. Не старайся, здесь ты ничего не найдешь!" – Сет.
«– Следующий! – Первородный светоч разума №° приветствует Распределяющего Иерарха. – Поближе, пожалуйста. Сколько раз вы уже воплощались? – Ни разу, Ваша Святость. Но я очень жду своего первого рождения…»
Ночь, она всегда темнее дня. И что кроется в темноте – вопрос, который заботит городских жителей, вынужденных скрываться от нее. Загнанные и запуганные, они уже не доверяют никому и ничему. Светлый день уже не приносит радости, а редкое солнце не согревает. А кровожадная ночь продолжает свои темные дела, населяя город ужасом и смертью. И кого она заберет этой ночью, известно лишь бархатной темноте.
«Перед сборами нас, конечно, стращали. Мол, кормить будут плохо, рюкзаки шмонать. Могут и на «губу» посадить. Но главное, наставляли старшекурсники, главное – не вестись на разнарядки. Кухня, клуб, штаб – одни слова. Выскочкам армия грозит эксклюзивом. Из серии толчок зубной щеткой чистить или плац ломом скрести. Ходили еще туманные легенды о неуставных отношениях, но в это никто не верил…»
Как гласит народная мудрость: «С волками жить – по-волчьи выть». Но, как ни крути, это всё-таки человеческая мудрость. А как быть в таком случае волку, проживающему среди людей?
Линии судьбы в этой книге сплетаются и расплетаются, путаются, завязываются в узлы, рвутся и снова соединяются. Представляем вашему вниманию историю о том, как четыре мужчины пытались играть душой одной девушки, но вынуждены были проиграть.
«Огненное море» – это история о великой силе воли человека, о взаимной любви, о приключении всей жизни, в которой главному герою предстоит доказать, в первую очередь самому себе, что он действительно чемпион.
«…Крис застыл на месте, не понимая, в чем он просчитался. – Но мой рейтинг составляет девять тысяч пятьдесят три пункта, – попытался вставить он. Дворецкий на секунду задумался, а потом глянул на прибор. – Может, так и было, сэр, но сейчас ваш рейтинг составляет чуть больше четырех тысяч. А теперь освободите дорогу. Крис, ошарашенный произошедшим, отошел в сторону. Внутри него закипала ярость. Он в спешке...
«Марк был занят прослушиванием эфира и не заметил, как проснулся Кирилл. Очевидно, тот после пробуждения некоторое время молча лежал в своем пенале, готовился к разговору, потому что, обойдясь без предваряющих покашливаний и возни, громко спросил: – Что ты делал в дни чумы?..»
«…Правда, я – не человек. Стреноженный силами, многократно превосходящими мои, я влачу свое существование в безвременном нигде, в котором нет даже пустоты, и самая мысль моя – не скованная, вольная, – обречена рассеиваться в этом «нигде», так и не встретив благодарной упругости, могущей возвернуть ее мне. И тогда, на пике отчаяния, в пароксизме одиночества – я придумал его: нелепого, несуразного,...