«Вечерело; шторм снизил давление, но волны еще не вернули тот свой живописный вид, какой настраивает нас покровительственно в отношении к морской стихии, когда, лежа на берегу, смотрим в их зеленую глубину. Меж этими страшными и крутыми массами черного цвета стеклянно блестел выем, в тот же миг, как вы заметили его, взлетающий выпукло и черно на высоту трехэтажного дома. В толчее масс кружилась шлюпка,...
«Первого января 2001 года на ночь глядя я приехал в город Биарриц, что стоит на высоком каменном бреге Атлантического океана, в юго-западном углу Франции, в пятнадцати километрах от испанской границы. Не знаю уж, что меня занесло именно сюда, именно в эту ночь…»
В основу очерка Г.И. Успенский положил действительные факты, которые он наблюдал в 1875 году, во время своего пребывания в Калуге (переименованной им в очерке в Тестоединск). Писатель хотел показать, что, несмотря на дикую расправу царского правительства с революционной молодежью в эпоху реакции 70-х годов, самодержавие было бессильно приостановить рост материалистических и революционных идей. Хотя почти...
«На обывательской тройке, проселочными путями, соблюдая строжайшее инкогнито, спешил Петр Павлович Посудин в уездный городишко N., куда вызывало его полученное им анонимное письмо…»
«День был воскресный, и Прохору Бертолаеву разрешили поспать до полудня. На завтрак он скучно поклевал черной кашки, глотнул растворимого кофе с молоком – аппетита не было совсем – и отправился гулять с Мопсом, без особого энтузиазма взяв с собою напросившегося старшенького Гаврика. Маврик и Настенька остались смотреть мультяшки. Погода выдалась отличная, солнечная, легкий морозец бодрил, и они махнули...
«Халтура существовали издавна, но под другими названиями, а то и совсем без названий: находились предприниматели, собирали труппу на один-два спектакля где-нибудь на фабрике по заказу и играли. Актеры получали разовые и ездили, причем первые персонажи во втором классе, а вторые – в третьем…»
«Лиза бы не обратила внимания на этот шкаф. В комиссионный приходят не любоваться вещами, а купить одну, нужную и подешевле. Лиза давно уже научила себя не видеть соблазнов, которые так и лезут в глаза…»
«Городок наш Арзамас был тихий, весь в садах, огороженных ветхими заборами. В тех садах росло великое множество «родительской вишни», яблок-скороспелок, терновника и красных пионов. Сады, примыкая один к другому, образовывали сплошные зеленые массивы, неугомонно звеневшие пересвистами синиц, щеглов, снегирей и малиновок. Через город, мимо садов, тянулись тихие зацветшие пруды, в которых вся порядочная...
«Русская духовная литература небогата специальными исследованиями о св. Димитрии, митрополите Ростовском. Лучшим и почти единственным трудом о Ростовском святителе до сих пор остается явившаяся назад тому слишком сорок лет монография о. В. Нечаева…»
«Ещё в Варшаве доходили до короля слухи о необыкновенных способностях пётрковских чиновников и адвокатов напиваться на славу, и так как из лиц, бывших при короле, не нашлось никого, кто был бы достоин сесть с этой целью за королевский стол, то Август приказал призвать к себе того из пётрковских обывателей, который считался самым опытным и самым сильным по этой части. Лестный выбор при этом случае пал на...
«После многих дней жестокой засухи в селе, над Волгой, вспыхнул пожар. Огонь показался на окраине села, около кузницы; огонь точно с неба упал на соломенную крышу убогой избы солдатки Аксёновой, упал и начал хвастаться весёлой хитростью своей игры: украсил весь скат крыши золотыми лентами, вымахнул из чердачного окна огромную, рыжую бороду и, затейливо изгибаясь, рождая синий дым, мелкий дождь красных искр,...
« – Скажи, пожалуйста, у тебя, кажется, большая дружба с этим господином? – С каким господином? – спросил я, совершенно не поняв, кого он разумеет. – Ну, с этим… С Литвицким. – Дружбы нет… Я слишком мало знаю его. Но, вообще, у нас с ним хорошие отношения. – Это странно. – Почему же странно? – Потому что Литвицкий человек подозрительный. – Как подозрительный? – Да так, просто вот, подозрительный да и только. –...
«Проживал в Полтавской губернии, в Роменском уезде, штабс-капитан Овчинников. Человек еще не старый, голосом целое поле покрывал, чин не генеральский, – служить бы ему да служить. Однако ж пришлось ему в запас на покой податься, потому пил без всякой пропорции: одну неделю он ротой командует, другую – водка им командует…»
«Преглупое это пожелание сулить каждому в новом году новое счастие, а ведь иногда что-то подобное приходит. Позвольте мне рассказать вам на эту тему небольшое событьице, имеющее совсем святочный характер. В одну из очень давних моих побывок в Москве я задержался там долее, чем думал, и мне надоело жить в гостинице. Псаломщик одной из придворных церквей услышал, как я жаловался на претерпеваемые неудобства...
«– Поздравляю! – От души поздравляю! Тебе повезло, Левка. Со школьной скамьи и, можно сказать, прямо в капитаны воздушного корабля. – Ну, корабль-то мой на привязи! – со смехом ответил Леопольд Миллер. – Ему вдвойне повезло. Слушайте! Не перебивайте! – старался перекричать всех черноволосый живой Дунский. – Во-первых, этакое назначение… – По заслугам, брат!..»
«Когда миновали Евпаторию, поднялся ветер, вскоре перешедший в настоящий шторм. Пароход «Св. Николай», эту старую калошу, мотает с борта на борт и с носа на корму. Всех пассажиров укачало. Все умирают; одни умирают в салоне, другие в каютах, третьи в коридорах. Единственная неприятная сторона морского пути…»
«У графа В… был музыкальный вечер. Первые артисты столицы платили своим искусством за честь аристократического приема; в числе гостей мелька несколько литераторов и ученых; две или три модные красавицы; несколько барышень и старушек и один гвардейский офицер. Около десятка доморощенных львов красовалось в дверях второй гостиной и у камина; всё шло своим чередом; было ни скучно, ни весело…»
«…Он был в полном смысле слова – мужчина. Его рыжая грива была густа, как июльская рожь, а широкое, красное от ветра лицо походило на доску, на которой повар крошит мясо…» Он рвётся показать спящим обывателям города «все гавани в мире», но «во всей той окрестности не было ни одного человека, который мог бы его услышать»… «Здесь живут мыши!»
«… Вот уж в конце улицы показалась гимназия… У часового мастера на окне без двадцати девять. У Кости неприятно сжалось сердце. Господи боже мой, какая перемена! В августе, когда мама водила его на приемный экзамен, и в первые дни, когда начиналось учение, как он рвался в гимназию, как мечтал, как скучал в праздники, а теперь, в октябре, все это уже тяжело, сурово, холодно!…»
«Елизавета Ивановна отлично помнила темный длинный коридор на послевоенном Арбате, над зоомагазином, комнату, в которой умещались она сама, Наташа, Володя и мама, запахи шумной коммунальной кухни, выползающие в коридор, утренний кашель соседа, причитания соседки Тани и хриплый рокот бачка в уборной. Тогда собственная кухня казалась недостижимым символом житейской независимости…»
«Мы шли, я и Мария, по улицам тихой Сиены. Час был предвечерний – предночной: уже кое-где в домах затеплились огни. Темные дворцы, вступающие в улицы и сужающие их – казались черными, и на быстро меркнущем небе зубчатые карнизы были резкие, точно угольные. Над серыми проходами, в верхней глубине, тоже затеплились огни, – белые, мерцающие звезды. Осенний воздух дрожал тихо и ласково. Сиена молчала…»
«В лесу, недалеко от устья извилистой речки Мудьюги, сошлись кучкой деревни: Кушкушара, Горки, Наволок, Верховье, Патракеево и Кадь. При въезде в любую из этих деревень, объединяемых Патракеевским сельсоветом, первое, что удивит глаз чужого человека, это множество больших, красивых домов. Они не похожи ни на городские домики рабочих окраин, ни на просторные, тяжелые избы северных деревень. Крытые железом,...
«Телега со скарбом подъехала к домику. Он был бревенчатый, обитый железом. К дороге он был обращен тремя окнами. Дверь и два окна были сзади. Двор не был ничем огорожен. Хозяйка, которая шла за телегой, шагнула еще раз и, очутясь рядом с возом, ссадила с него шестилетнюю девочку и мальчугана лет трех. Шурка, средний, сам спрыгнул…»