«… Идя к жестянке с табаком, он взглянул в угол и на круглом столике заметил шашечную доску. – Нешто в шашки поиграть? А? Расставив на доске черные и белые костяшки, Шмахин сел у круглого столика и стал играть сам с собой. Партнерами были правая и левая руки. – Ты так пошел… Гм… Постой, братец… А я этак! Лладно-с… увидим-с…»
«Когда я остановился… Как правило, я не люблю зеркал. Они возбуждают представление отчетливой призрачности происходящего за спиной, впечатление застывшей и вставшей стеной воды, некой оцепеневшей глубины, не имеющей конца и вещей в далях своих…»
«Сквозь темные провалы и звездные вихри, через разорванное полотно пространства и гравитационные ямы – впервые корабль добрался к звезде, что столетие не давала покоя астрономам и астронавигаторам. В главной рубке сгрудились все члены экипажа. Капитан нависал над пультом, его длинные пальцы прыгали по клавишам…»
«Большой я охотник! По нашему лесу вплоть до вантеевской мельницы — я все гнезда знаю. А как меня рыба уважает!.. Ух, как она меня уважает! Но только за мою эту охоту великое мне наказанье было! И как это, Калина Митрич, обидно! Хороший я человек, чаю я не пью…»
История, которую вам поведает Эвин Глис, охватывает два времени: XIV в. и 2163 г. В центре сюжета находится команда космического корабля «Инкогнита», которую отправляют в экспедицию на нашу с вами планету. На Земле идет XIV в., омраченный концом света. Будто все мифы о страшных бестиях ожили. Но откуда нахлынули все те чудовища? Кто пустил их на прекрасную Землю? Выяснением этого и займется команда капитана...
«Я плыл в хрустальном сине-зеленом океане. Солнечные лучи просвечивали насквозь все пространство воды. Но дна я не видел. Вокруг меня плавало огромное количество великолепных, красивых медуз…»
«Он шел изнеможенный и усталый, покрытый пылью. Путь его был долог, суров и утомителен. Впереди и позади его лежала желтая, высохшая, как камень, степь. Солнце палило ее горячими лучами, жгучий ветер, не освежая, носился и рвался по ней, перегоняя тучи сухого песку и пыли...»
«Жил я на огромном булыжнике в доме рядом с железной дорогой. Дом мой был светлым и прочным, сложенным из вековых сосен, и в нем всегда пахло свежестью. Я жил счастливо…»
«…Работа мне опротивела, и я уже давно не прикасаюсь к кисти, – с того самого времени, когда мне была за моих „Вакханок“ присуждена золотая медаль. Начатые картины висят на стенах и на мольбертах, покрытые паутиной…»
«Я всегда злюсь, когда начинаю влюбляться, и в этом нет ничего удивительного; кому же охота отдавать себя в рабство? Итак, она уехала, пригласив меня бывать у неё. Когда я улегся в постель, мне внезапно всномнились слова Томилиной, сказанные после того, как Валентина Сергеевна бросила в мою шляпу три виноградины…»
«– Видите ли, – сказал князь Мещерский, – мне ужасно не хочется жениться. – Думаю, девять мужчин из десяти согласятся с вами, – заметила баронесса Амалия Корф. – А десятый если и будет возражать, то исключительно ради того, чтобы прослыть оригинальным. Мужчины так же не любят связывать себя узами брака, как женщины любят выходить замуж…»
«У окна моей тихой детской росли сосны, такие прекрасные, такие грустные сосны. Я родился на севере, под серым низким небом, у серых, холодных вод, где краски сумрачны и грустны, где по полугоду звучат унылые пени метелей, где люди хмуры мыслью и крепки, неотходчивы сердцем. Дни моего детства, осененного соснами, текли мирно и были полны самого беззаветного благополучия. Катанье со снежных гор, коньки,...
«Пошевеливая вожжами, землемер рассеянно слушал ладный топот копыт по гладкой августовской дороге. Еще светло было, и дорога, убегавшая на восток, казалась фиолетовой. Землемер смотрел вдаль, где поля замыкались линией чугунки, курил и приятно пьянел от несвязных певучих мыслей…»
«Дорогой старый дружище Вася! А я вас все ждал и ждал. А вы, оказывается, уехали из Одессы и не забежали даже проститься. Неужели вы испугались той потребительницы хлеба, которая, по моей оплошности, ворвалась диссонансом в наше милое трио (вы, Зиночка и я)?..»
Мир накрывает Белой Волной – всему грозит полное исчезновение. Но на месте исчезающего возникает другой мир — странный и причудливый. Как передать ему память о мире ушедшем?
«Их было двое или трое, может быть, четверо. Сколько же точно, никто не знал. Никто из тех, с кем я потом разговаривал и с кем произошло то же, что и со мной. Я пил пиво на „Речном“, просто стоял на улице, глядя в осеннее небо, как серое кое-где наливается черным, а потом белеет. Ну а они вдруг подошли. Они все были в белых куртках. „Здравствуйте“, – сказал один из них. Я удивленно передернул плечами, давая понять,...
«Под этим заглавием выдаю историю одного семейства и портреты некоторых его современников. Семейство это знал я с первых годов моей юности. Последний представитель его, Иван Максимович Пшеницын (вымышленная фамилия, как и все прочие, упоминаемые в этом временнике), умер в конце прошедшего года, назначив меня своим душеприказчиком…»
«Сытый художник – это не художник. Настоящим художником может быть только голодный художник. А Коля Сушенцов голодал давно – лет десять. Поэтому он с полным правом называл себя художником…»
«Голодная волчица встала, чтобы идти на охоту. Ее волчата, все трое, крепко спали, сбившись в кучу, и грели друг друга. Она облизала их и пошла. Был уже весенний месяц март, но по ночам деревья трещали от холода, как в декабре, и едва высунешь язык, как его начинало сильно щипать. Волчиха была слабого здоровья, мнительная; она вздрагивала от малейшего шума и все думала о том, как бы дома без нее кто не обидел...
«Прощаясь с миром, сибирская реакция оставила нам память прошлого вроде своих белогвардейских газет с откликами о боевых действиях 5-й армии. В августе 1918 года, через месяц после появления 5-й армии, когда начинают белогвардейцы чувствовать опасность, появляется в „Вестнике Комитета Учредительного собрания“: „Красные собирают против нас крупные силы, чтобы взять опять Самару, Симбирск, Казань. Беженцы...
Оды овощам содержат полезную информацию, которая нам всем нужна. Басни о нашей жизни. Повесть «Белые хризантемы» написана по воспоминаниям работы во Владивостоке, куда была направлена по распределению после Смоленского электротехникума связи.
