Громилы переместились на край склона, обрывающегося в мутную быструю реку, и, раскачав, швырнули Федю вниз. «…Лицо девушки, белевшее в окне джипа, исказилось в страдальческой гримасе. Пикник на лоне природы завершился плачевно: откуда ни возьмись, явился отец в сопровождении охранников, разлучил воркующих голубков, разорил гнездышко, растоптал настроение… Любимый папа издевался над не менее любимым...
В жизни иногда происходят такие события, которые могут перевернуть нашу жизнь на До и После. Так и произошло с главной героиней этой книги. Вику любовь довела не только до порога между жизнью и смертью, но и подарила новую жизнь! Таких поворотов в судьбе она никак не ожидала.
События и люди в рассказах Виктора Осенеева изображены ярко, красочно, образно. Вместе с тем – они живые люди с их страстями и привычками, положительными и отрицательными качествами. Но вот доходишь до рассказов «Мой милый, волшебный лес», «Идиллия», и перед тобой предстаёт автор – лирик, тонко чувствующий окружающую красоту, дышащий ей, передающий её читателю. Это относится и к стихам: в них всё...
«Этого человека я знал давно – больше десяти лет, и достаточно близко. Называя его по фамилии, имени, отчеству я не мог отделаться от мысли, что у него есть еще одно имя, которое он тщательно скрывает от меня; что общаясь со мной, он надевает маску, но как только выпадает из моего поля зрения, тут же скидывает маску и становится другим…»
Списывать сочинения, как известно, нехорошо, и мама этого не одобряет. А если попытаешься отвертеться от науки, тут-то и выяснится, что мама не просто мама, а Фея из Академии волшебных наук.
«Снова в поле, обвеваем Легким ветерком. Злое поле жутким лаем Всхлипнет за селом. Плещут облаком косматым По полям седым Избы, роем суковатым Изрыгая дым. Ощетинились их спины, Как сухая шерсть…»
«Я хочу рассказать вам об одном человеке. Мы довольно неплохо знакомы. Впрочем, не думаю, что я когда-нибудь знал его по-настоящему. Полагаю, его никто не знал по-настоящему. Его зовут Двейт Мак-Лендон…»
«Действие, охватывающее время от начала XIX столетия до шестидесятых годов, происходит частью в Гудбраннской долине и в окрестных горах, частью на берегу Марокко, в пустыне Сахаре, в доме для умалишенных в Каире, на море и проч. …»
«Если переводить это прозвище на русский язык, то всегда складнее было бы сказать: дядя Слива. «Отцом» – и то с приставкой имени или сана – у нас называют лишь лиц духовного звания; родного отца зовем: батюшка, тятя, тятенька, родитель, папенька, папаша…»
«Первая волна переселенцев должна была стартовать через двое суток. Спотыкаясь о контейнеры и свертки, Навин прошел в гостиную и посмотрел на окна. Штор, которые так любила Нури, его сестра, уже не было. Раньше он не обращал на них никакого внимания, не помнил даже, какого они были цвета, но без них пустынная гостиная, лишенная привычных вещей и хоть какого-то уюта, словно стала чужой и осиротела. Скудные...
«Гениальность проста. Соединение простоты с гениальностью составляло – это признано всеми – основную черту в личности Ильича. На первый взгляд он не выделялся как будто ничем особенным, не поражал внешне. Но есть такие глубокие колодцы, в которых даже днем видны звезды. Таков был Ильич. От его наружности запечатлелись вспыхивающие синие огоньки в уголках глаз. Как будто изнутри в пламенном горне сердца...
«В еженедельном журнале, в повести молодого беллетриста я вычитал следующее: «Как хороши бывают предрассветные часы, когда вся природа готовится отойти ко сну, когда поля одеваются белой пеленой тумана и усталые, и истомившиеся за день крестьяне гонят свои стада лошадей и других животных на покрытые изумрудной зеленью пастбища под ласковые лучи утреннего солнца. В такие тихие закатные часы мне хочется...
Главная героиня романа – Туна была простой девушкой с заурядными проблемами, но, когда пришло время, судьба ее кардинально изменилась. Планета Земля осталась теплым воспоминанием о доме, который ей выпала честь защищать от зла. В борьбе ей помогают ее хранители, маги, воины волшебного заоблачного королевства и сама королева Эмирии. На пути к назначенной Первой Секунде смены тысячелетия ее...
«…Рассказ написан на материале наблюдений Успенского в Москве, где он жил в течение 1862–1863 годов. В своей автобиографии Успенский помечает: «Жил я у одной madame, где были швеи. Один из рассказов касался этого времени». Началом творческого замысла этого произведения надо считать декабрь 1863 года (очерк «Ночью», из второй части которого писатель и создал настоящий рассказ, появился в январской книжке...
Череванский Владимир Павлович (1836–1914) – государственный деятель и писатель. Родился в Симферополе, в дворянской семье. Сделал блестящую карьеру: был управляющим московской контрольной палатой; в 1897 г. назначен членом государственного совета по департаменту государственной экономии. Литературную деятельность начал в 1858 г. с рассказов и очерков, печатавшихся во многих столичных журналах. Среди них...
«Десяти лет от роду я полюбил женщину по имени Галина Аполлоновна. Фамилия ее была Рубцова. Муж ее, офицер, уехал на японскую войну и вернулся в октябре тысяча девятьсот пятого года. Он привез с собой много сундуков. В этих сундуках были китайские вещи: ширмы, драгоценное оружие, всего тридцать пудов. Кузьма говорил нам, что Рубцов купил эти вещи на деньги, которые он нажил на военной службе в инженерном...
«Я рассказал ему о своей первой любви. После мы долго молчали. Наконец он заговорил тихо, словно говоря самому себе: – Нет, моя первая любовь была иная. Вернее, любви здесь и не было вовсе, была ненависть. Мне тогда было лет шестнадцать. По годам я был уже не мальчик. Но я был воспитан дома, среди женщин, не был ни в школе, ни в гимназии. Поэтому я совсем не знал жизни, был робок, застенчив, всегда углублен...
«Знание именно этой инструкции особенно тщательно проверяет Служба безопасности внегалактических полетов когда экспедиция отбывает за пределы освоенного пространства нашей Вселенной. Инструкция эта появилась не так давно, и я по случайному стечению обстоятельств стал тем самым пилотом, который внес в нее первую поправку…»
«Муравей спустился к ручью: захотел напиться. Волна захлестнула его и чуть не потопила. Голубка несла ветку; она увидела – муравей тонет, и бросила ему ветку в ручей. Муравей сел на ветку и спасся. Потом охотник расставил сеть на голубку и хотел захлопнуть. Муравей подполз к охотнику и укусил его за ногу; охотник охнул и уронил сеть. Голубка вспорхнула и улетела…»
«…Блондинки. Хитрые и загадочные, они заходят в мою душу на восхитительных кораблях. Не на катерах каких-нибудь, кромсая с рёвом морскую гладь и создавая пену, исчезая так же молниеносно, как и появились, а именно на кораблях. На старых, восхитительных фрегатах. Величественно и надолго. Первая блондинка посетила в конце восьмидесятых. Мне было тогда двенадцать лет. Я ждал её вечерами. Я сидел у телевизора и...
