Было у вас когда-нибудь такое чувство, что будто висишь над пропастью на одних кончиках пальцев, силы уже кончаются и ты вот-вот упадешь? И думаешь, как же ты дошел до жизни такой, все же было хорошо… Друзья-знакомые ходят мимо и не видят, что ты висишь! Над пропастью! И вот-вот сорвешься. Нет, есть, конечно, близкие друзья, которые пытаются тебя вытянуть за шкирку, дают «ЦУ» как надо висеть, чтобы руки не так сильно уставали… Вот так и висишь как идиот, с мыслью, когда же это все закончится,...
Было у вас когда-нибудь такое чувство, что будто висишь над пропастью на одних кончиках пальцев, силы уже кончаются и ты вот-вот упадешь? И думаешь, как же ты дошел до жизни такой, все же было хорошо… Друзья-знакомые ходят мимо и не видят, что ты висишь! Над пропастью! И вот-вот сорвешься. Нет, есть, конечно, близкие друзья, которые пытаются тебя вытянуть за шкирку, дают «ЦУ» как надо висеть, чтобы руки не так сильно уставали… Вот так и висишь как идиот, с мыслью, когда же это все закончится, пока однажды мимо не пройдет человек, который просто увидит, что еще чуть-чуть и ты разобьешься, подойдет и без ненужных вопросов и лишних слов просто выдернет тебя из всего этого так, что ты еще и взлетишь на пять метров над землей, да так и остаешься парить. Причем не в одиночестве, а с ним. И смотришь на свою пропасть сверху вниз и думаешь, господи, как же ты все это выдержал. А потом эта пропасть и вовсе испаряется и остаются только облака и его улыбка, от которой становится каждый раз так тепло на душе… У нее – моральные принципы, но бардак в голове. У него – моральные принципы, порядок и семья. У нее – желание вернуть прошлое, которое вернуть невозможно, а настоящее и будущее все ускользают. У него – страх, что прошлое повторится. Смешная со вкусом романтики и грусти история об этих четверых идиотах и остальных, которые все запутали еще больше.
Жизни Надежды и Аристарха наконец-то страстно и мгновенно срослись в единое целое, запылали огненным швом — словно и не было двадцатипятилетней горькой — шекспировской — разлуки, будто не имелась за спиной у каждого огромная ноша тяжкого и порою страшного опыта. Нет, была, конечно: Надежда в лихие девяностые пыталась строить свой издательский бизнес, Аристарх сам себя заточил на докторскую службу в...
Центральная Польша, начало 1940-х годов. Четырехлетняя Това Фридман счастливо живет со своей семьей в еврейском гетто. Она еще не знает, что скоро их семью разделят и отправят по трудовым лагерям, что ее отец попадет в Дахау, а она с матерью — в Аушвиц-Биркенау… На страницах этой книги вы узнаете о темных и страшных событиях прошлого, об одном из самых чудовищных преступлений ХХ века. Журналист Малкольм...
Оставить комментарий