везде Расширенный поиск
книги

Дион С.

ГореСчастье. Блокнот догадок: стихи, проза, заметки

Код 5134534

Бумажная книга

Наличие на складе

Склад в Москве

Ожидаемое поступление (если вы сделаете заказ прямо сейчас): 05.05.2024; планируемая отправка: 06.05.2024

Склад в С.-Петербурге

Ожидаемое поступление (если вы сделаете заказ прямо сейчас): 08.05.2024; планируемая отправка: 09.05.2024

Аннотация к книге "ГореСчастье. Блокнот догадок: стихи, проза, заметки"

Светлана Даниель Дион (Svetlana Danielle Deon) — поэт, прозаик, балерина и культуртрегер. Президент Международной Ассоциации Граждан Искусства — М.А.Г.И. Член Союза Писателей России (МГО), Cоюза писателей ХХI века, Cоюза писателей Израиля и клуба Русских Писателей Нью-Йорка. Награждена литературными премиями им. А.П. Чехова и им. А.С. Грибоедова (от МГО). В октябре 2010 года вошла в список 50-ти прозаиков 21-го века — рейтинг/опрос нелитературного сообщества. Финалистка международного турнира...

Оставить замечание о найденной опечатке Версия для печати
Гость 19 апреля 2020

Надежда Дрозд. - Рецензия. (Светлана Дион, «ГореСчастье. Блокнот догадок/ стихи, проза, заметки») Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2020 Светлана Дион — поэтесса, прозаик, балерина. Мир хореографии — это синтез света, звука и пластики. Артистка балета — в первую очередь, красавица, однако она должна быть и одухотворенной, интеллектуально наполненной. В хореографические училища всегда осуществлялся жесткий отбор: принимали детей с самыми лучшими физическими данными и способностями. Девочка, вступая в мир, где красоте и чувственности отводится одна из главных ролей, не имеет права оставаться «серой мышкой». Вот и Светлана Дион — яркая, эффектная. В своих литературных произведениях, как и в сценических образах, она не признает полутонов. Ее новая книга «ГореСчастье» — это пульсирующее, страстное женское начало, пробивающее себе путь даже в «тонких мирах», как в представленных отрывках из мистического романа «Попрошайка любви». Не скажешь, что это «женская проза»: все-таки в традиционных произведениях подобного жанра события происходят на грешной земле. Здесь же — иные миры, кармическая связь… Вместе с этим, Он и Она втянуты в оскомину набивший «любовный треугольник», из которого непросто найти выход: «Но Она не стремилась быть героиней. Ей просто хотелось, чтобы Он был молод, когда была молода Она, а не его жена, вдвое старше нее. И был бы рядом с ней не женатым, а свободным. Чтобы не мучила его вина и перед женой, и перед ней, и не посылал бы Он ее, увеча собственное сердце, к другим, в попытке спасти от себя, чтобы не мучился, не позволяя из ревности быть с другими, так как не разрешал себе от жены уйти к ней. Навсегда. Она хотела невозможного. И ей вовсе не хотелось стоять перед ним в чертовой центрифуге и закрывать собой от горя, а быть рядом и разделять с ним счастье, не причиняя боли другим. Не крадя ничье счастье…». Их страстная любовь похожа на игру в «горячо-холодно». Что интересно, и в других измерениях тяга друг к другу мужского и женского начал, наполненная восторгом влюбленности, остается столь же сильной, что и в нашем мире. Чисто женское, нутряное, преобладает и стихотворных текстах, в которых подчас хрупкое земное чувство пытается сравняться с вечным, божественным: Надежды, мечты, утраты Растаяли между строк, Здесь чья-то любовь распята… Способен ли плакать Бог?! — А страсть… кажется, она способна таранить стены. Иначе как объяснить, что две взрослые женщины тянут — каждая в свою сторону — одного обаятельного мужчину: «Когда же в его лондонский отель приехала жена с его средним братом-шахматистом и пыталась его образумить, повторяя, что эта балерина у него не первая и не последняя, Он сказал, схватив сидевшую рядом молодую зеленоглазую свою любовь: “Если Она уйдет, я умру”. Жена тогда в коридоре схватила ее еще крепче за руку и сказала: “Пока Он не придет в себя, я тебя не отпущу”»… Такая темпераментная любовь — приведет ли она к чему-нибудь? Высокие чувства здесь соревнуются с желанием обладать любимым человеком, и какая сторона одержит победу — неизвестно. Читая эти строки, понимаешь, почему Одетту и Одиллию танцует одна и та же балерина… В то же время автор задается вопросом: что будет, когда это пламя потухнет? Продолжится ли земная любовь если не «здесь-и-сейчас», то в измерении «невидимом-но-существующем»: А тогда… Когда уже не будет Ни меня, ни тех, кто дорог мне, Кто-то вечный, может, не забудет Повторять молитвы на волне… Этого мы не узнаем, да и надо ли?.. В новой книге Светланы Дион рука об руку идут две стихии. Любовь — это больше про сотворение, а страсть — про разрушение. Там, где царит вторая, накал эмоций готов сравнять с землей отношения мужчины и женщины. В то же время, любовь бережно удобряет землю, на которой потом взойдет обильный урожай. В каждом из нас они (любовь и страсть) соседствуют, как в тесной коммуналке, и зачастую их тяжело отличить друг от друга. Читая эту книгу, мы невольно становимся на сторону одной из них. Кто же, в конечном итоге, полностью завладеет нашим вниманием: испепеляющая страсть или созидательная любовь?..

Гость 15 апреля 2020

"Литертурные известия"ю Мщсква. Гвозди номера № 12 (176), 2019 г. ВЕРА КИУЛИНА. .РЕЦЕНЗИЯ Светлана Дион "ГореСчастье". Блокнот догадок / стихи, проза, заметки. М.: "Вест-Консалтинг", 2019 Размышляя о судьбах наших соотечественников за рубежом, приходится признать очевидное. Чужая языковая и социокультурная среда, выражаясь по-простому, затягивает. Мало кому удается, пропустив через себя особенности иноземного языка, сохранить в себе стержень — русскую культуру. Для русской женщины "душа" и "любовь" — основные понятия. На Западе же все проще: брачный контракт, партнерские отношения, неприкосновенное private space (частное пространство) каждого из супругов. В такой атмосфере русская женщина, привыкшая все отдавать любимому, или чахнет, или… несмотря ни на что, остается собой, как автор этой книги. Чтобы составить целостную картину о том, что за личность Светлана Дион, следует, как мне кажется, коснуться разных измерений ее творчества. Если бы мы видели только ее силлабо-тонику, но не видели длинных, просторных верлибров; если бы мы знали только стихотворения, но не читали бы чувственную, пылкую прозу; если бы разговаривали с ней только по-русски и не слышали бы, как она свободно читает стихи на трех европейских языках — мы бы никогда не узнали по-настоящему, какая она на самом деле и что хочет донести до всех нас. "Сколько языков ты знаешь — столько раз ты человек",?— говорил А.?П.?Чехов. Трудно поставить эти слова под сомнение. Однажды мне довелось услышать, как Светлана Дион, общаясь с читателями, переходит со стихотворения, написанного на английском языке, на испанское, непохожее и по форме, и по настроению, потом — декламирует французский верлибр, и вновь возвращается к родной речи. Без акцента. Без запинки. Без малейшего напряжения. Вот это я понимаю — гражданка мира!.. Сказанное, однако, не означает, что, воспроизводя французскую речь, Светлана Дион транслирует французскую ментальность, в которой принято любить утонченно и учтиво, а декламируя английское стихотворение, демонстрирует ассоциирующуюся с этим языком приглушенность чувств. Ничуть не бывало: она остается собой, русской женщиной, кредо которой: "Главное — что любовь живет во мне!". Если же источник внутри нее иссякнет, то и жизнь как бы заканчивается: не чувствуя, героиня наглухо закрывается и от любви, и от боли. Вот почему столь печальны поэтические отрывки из романа "Попрошайка любви", с авторскими переводами на французский и английский языки: Любить? Или нет? — Не любить: Наш выбор, увы, неизбежный, И в каждой судьбе рвется нить, Где замерло время в надежде… А так — на языке Шекспира: To love or not to love? – The choice not to escape: One instant for each fate, When time forgets its shape… "To love or not to love?" — дилемма Гамлета. Рано или поздно перед человеком встают такие вопросы, которые требуют однозначного ответа: "да" или "нет". Вопросы могут быть самыми разными, но, как мне кажется, с того, что так прямо, "в лоб", задает автор, начинаются все остальные, касающиеся основных правил, по которым мы живем. По-французски это звучит мягче: "Aimer ou ne pas aimer?" — Есть ли у нас выбор? "Есть",?— сама себе отвечает автор. И от наших ответов зависит не только наша судьба, но и участь близких людей… Последние двадцать лет Светлана Дион проживает в Испании. Метафорическое осмысление природы человеческих чувств характерно как для русской, так и для испанской поэзии, но особенность испанского стихосложения в одинаковом количестве слогов в строке, то есть действует принцип изосиллабизма (равносложия). Русскоговорящим стихотворцам, воспитанным на чередовании ударных и безударных слогов, сложно "переключиться" на восприятие этого звучного и страстного языка, а уж писать на нем стихи сами понимаете, каких трудов стоит. Чтобы не быть голословной, процитирую: Me pongo el major abrigo, Desde que te has ido Acab? de hablar Y mi coraz?n dolido Solamente habla contigo; Понятно что-нибудь? Но как звучит!.. Мне удалось различить только слова "сorazon" (сердце). И все понятно — строки о любви… Любовь русской женщины — это самоотверженность, жертвенность. Для нее любимый мужчина "mi аmor, mi dolor, mi amigo" — моя любовь, моя боль, мой друг… При этом о стране, с которой связана значительная веха жизни, Светлана Дион отзывается с благодарностью и теплотой (ей посвящен цикл стихов "Испания моя, земля чужая…"): И чудится, что ты была мне кровом, Землей, хранившей вековой покой, И новые деревни здесь не новы, И твой язык знаком душе больной. Особое место в сердце автора занимает Грузия. "Misterio de Sikvaruli" — "Загадка любви" — так, два слова, испанское и грузинское, объединяются в заголовок красочного верлибра. Любовь, особенно если она исходит от женщины, обладает особой нежностью, огромной выносливостью и прямо-таки материнской снисходительностью. Избраннику прощается многое. Безоглядное чувство в крови у наших, есть даже поговорка: "Жалеет — значит любит". В этой книге автор представила произведения разных жанров. Но и мистический роман "Попрошайка любви", и светлый рассказ "Градус мужества", и все стихотворения демонстрируют жажду жизни и силу нравственного величия. Такую любовь может дать только русская женщина… такая, как Светлана Дион, которая в одном из своих интервью на вопрос: "В чем смысл жизни?", не задумываясь, ответила: "В любви". Вера КИУЛИНА

Гость 03 апреля 2020

Стилизованная под блокнот, новая книга Светланы Дион и по содержанию очень напоминает записную книжку, состоящую из отрывных листов. Кажется, будто мы заглянули в очень личные записи, не предназначенные для посторонних глаз. Оригинальная живопись Алёны Емелиной, нетривиальное построение сборника — стихи, проза, газетные публикации, фотографии автора разных лет — все это создает ощущение, что с нами поделились самым сокровенным, что показывают только близким. «Догадка» же, как следует из определения, это «предположение, мысль, не основанное на достаточных данных». Когда мы пытаемся найти рациональное объяснение вещам мистическим, например, вероятность жизни души после физической смерти, мы разводим руками: «Это из области догадок…» О чем же пойдет речь в этой книге? Автор определяет это подзаголовком: «о-невидимом-но-существующем». О жизни, о мистике, о фатализме, в конце концов: «Не НАМ решать. Но только НАМ мечтать,/ Загадывать безумные желанья…» Предопределенность, неразрывная связь двух близких людей — поэзия и проза автора подчинена этой теме. Все остальное — мистическое, философское, религиозные начала призваны если не подтвердить ее догадки, то, по крайней мере, резонировать с ними. Ключевая пара человеческих эмоций «горе» — «счастье» сливается в одно слово, и этот смысловой прием отсылает нас к образам торжественной церковной тишины, в которой звучит клятва обряда бракосочетания: «Я клянусь любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас». Для Светланы Дион любовь равна победе над смертью, но именно настоящее чувство (не увлечение, не симпатия!), такое отношение, когда верность простирается на материальный мир и на загробный… Несмотря на то, что автор пишет как регулярным, так и свободным стихом, беглость рифмованного текста ярче проявляет мимолетные состояния — грусть («Автопортрет»), любование природой («Рассвет в Гранаде»), сновидения («Подсолнух, которым я была…»). Афористичность же рассуждений о любви раскрывают строки верлибра: «Когда любишь, Человек становится вечным…». …И тот, и другой? Горе необходимо прожить, перестрадать, приспособиться к внезапной утрате, чтобы вернуть себе утраченное душевное равновесие. Рифмованное стихотворение не всегда подходит для выражения этого переживания. Сила верлибра — иная скорость мышления, позволяющая выпить по капле все этапы горевания — осознание потери, принятие себя и своей жизни в ином измерении — после крушения. Героиня Светланы Дион вспоминает прошлое как в широкострочных текстах, лишенных созвучности, так и в произведениях с элементами рифмы. Все зависит от того, кому адресовано послание. Так, скорбь об ушедшей в мир иной любви выражается в стихотворении «Пейзажи воспоминаний»: Вырванные страницы из альбома воспоминаний, бережно стертый горизонт — однажды, в осколках апреля, когда для меня наступила млечная вечность, в годовщину твоего бессмертья, и небо разбилось о землю… Совершенно иная интонация — отрывистая, колкая, как бы бьющая в одну точку проявляется в «Поэме последней ночи», посвященной маме автора: В палате — Я, Мария и Мать. Исчезает эхом Щепотка минут… Горе имеет свою продолжительность. Не будучи прозой, как представленные в книге отрывки из романов «Попрошайка любви» и «Записки ангела-хранителя», верлибр, тем не менее, максимально насыщен последовательностью драматический событий. Он позволяет интенсивнее переживать состояние горя за счет нелинейности высказывания, близкой к естественному состоянию «потока мыслей». В конечном итоге, героиня Светланы Дион, отстрадав свою потерю, благодарит мироздание за то, что это огромное чувство было (и есть!) в ее жизни. В этом положении автору также приходит на выручку верный помощник — русский свободный стих: я нарисую картину неба — твоей обители — портрет небожителей и контуры прозрачные ангелов-хранителей почтальонов небесных и поводырей… В традиционном стихотворении так не скажешь — упрешься в двойную задачу: донести смысл сказанного в звенящей «упаковке» созвучий. Благодарность же, а в особенности счастье — слишком масштабные состояния человеческой психики, чтобы передавать их намеренно художественно. Кроме того, в верлибрах Светланы Дион сливаются воедино культурные традиции западной поэзии (как их не впитать, с юности живя за рубежом!) и сила духа русской женщины, талантливой балерины. Как мы знаем, традиции русского классического балета — это, прежде всего, реалистическая направленность, демократичность и гуманизм. Распространенный практически во всех европейских и внеевропейских литературах, где практически отказались от рифмы, в русской литературе верлибр успешно конкурирует со стихотворениями «в столбик», что обязывает верлибристов подходить к написанию стихов с утроенной тщательностью: классики обязывают. Вот и автор, которая на трех европейских языках (английском, испанском и французском) говорит так же свободно, как и по-русски, самые пронзительные свои произведения отдает гибкому ритму свободного стиха, отграничивая их от прочих порядковыми заголовками: Первый, Второй, Третий верлибры. Творчество Светланы Дион — тот самый случай, когда отчетливо видно: счастье — это осознанный выбор: либо продолжать быть глубоко удрученной тем, что случилось, либо начать ценить то хорошее, что было, есть или еще встретится в жизни. Горе и счастье не просто ходят рядом, а не существуют одно без другого. Объединяют противоположности, сплетаясь в одно слово. Трагедию невозможно забыть, но в какой-то момент нужно разрешить себе жить дальше, испытывая, в том числе, и светлые чувства, и тогда наши слезы непролитые на бумагу превратятся в песни Ольга Ефимова Светлана ДИОН. «ГореСчастье». Блокнот догадок/стихи, проза, заметки Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 1, 2020

Оставить комментарий

Оцените книгу:

Издательство: Вест-Консалтинг
Дата выхода: январь 2019
ISBN: 978-5-91865-582-5
Объём: 302 страниц
Обложка: мягкая

Вместе с этой книгой покупают